147 
Руал, Гхол, Канд, солдаты, Ложе Альме, город Рогно и весь Торн остались позади. Впереди открылась испещрённая тысячами огней пропасть иной реальности. Не отвлекаясь ни на что, Кайфат вызвал в памяти образ Мокса, добавил толику Силы, и через мгновение пришёл ответ. Вокруг закружились потоки энергии, замелькали искры, обрывки плетений, появлялись и исчезали непонятные видения, послышались странные шорохи и треск, грубые голоса затянули нечто вроде гимна, но тут же пропали.
К’ирсан ощутил, что летит. Несётся, как стрела, тенью пожирая расстояние и время. Бестелесные создания уступали ему дорогу, враждебные вихри рассыпались, стоило их коснуться. Наверное, нечто подобное ощущают драконы Междумирья, странствующие между мирами. Сравнение пришло как-то неожиданно, внезапно, словно откуда-то извне. И на один удар сердца К’ирсан посочувствовал лишившемуся всего этого Рошагу, а потом сам этому удивился.
Неужели сказалась отравленная драконья кровь?
С этой мыслью он провалился в некое подобие колодца, почувствовал, как Тьма сдавливает в объятиях, потом вспышка — и… Кайфат вновь оказался в реальном мире.
Он возник в центре огромной гексаграммы, испещрённой множеством мелких рун, колдовских знаков и символов. На пересечениях линий Силы лежала всякая дрянь вроде мелких камешков, деревянных статуэток или восковых свечей. Чуть в стороне горел маленький костерок, распространяя вонь горелой шерсти.
Определённо, творение Кайфата отличалось несколько большим изяществом. Здесь же можно подумать, что не опытный маг работал, а деревенский колдун с духами общался.
— К’ирсан, я тебя уже второй день жду. Сколько можно? — Мокс Лансер обнаружился поодаль от всего этого безобразия. Сидел на складном стульчике и с видимым удовольствием попивал вино из фляжки. На столике рядом стояла тарелка с жареным мясом. Не похоже, чтобы он так уж истомился ожиданием. Перехватив взгляд союзника, Лансер развёл руками: — Извини, но, сам понимаешь, тебя угостить не могу.
Кайфат хмыкнул. Какие обиды, сейчас он выглядел как светящийся зелёным призрак: человеческие черты — и те с трудом различимы.
— Насколько понимаю, мы победили? — поинтересовался Лансер, намекая на недавнее сражение.
— Да. Правда, пришлось прибегнуть к магии Запрета, но победили, — ответил К’ирсан. — Даже удивительно, что Нолд не прислал расследователей. Договор договором, но заклинание получилось весьма… мощным.
— О, ничего странного. В Сардуоре Истинные так и не смогли толком развернуть контрольную сеть. Из Стеклянной пустыни иногда такое накатывает — чутьё на магию напрочь отшибает. Только в городах следить за волшбой и получается, — сказал Мокс и покачал головой: — Эх, жаль, не удалось понаблюдать за твоей работой. Есть в Запретных практиках, пусть даже мне недоступных, некое очарование…
— Ещё успеешь, — буркнул Кайфат. Бестелесное существование отнимало немало сил, и тратить их на беседу было верхом глупости. — Для обряда всё готово?
— Разумеется, — пожал плечами Мокс и принялся перечислять, используя вилку вместо указки:
— Вокруг Козьи горы, у тебя за спиной остатки нолдского индикатора магии, а под ногами якорь для Тропы. Если же хорошенько принюхаешься, то и вонь Тьмы ощутишь… Её источник где-то в радиусе пары миль отсюда, точно не скажу… Так что заказ твой выполнен целиком и полностью. Можешь приступать.
Лансер говорил с поразительным безразличием. Из рассказов Кайфата он прекрасно знал, кого тот собрался призвать, имел представление о возможностях этой сущности и догадывался о желаниях. Однако не высказал даже слова возражения: ни когда покидал столицу, ни сейчас.
— Ты не хочешь ничего мне сказать? — не выдержал К’ирсан. — Ведь часть ответственности за открытие Врат Бездны ляжет и на твои плечи. Оттуда выйдет тварь, которой ещё не знала эта эпоха. Могучая, коварная и безмерно жестокая, мечтающая залить Торн кровью. Если станет известно, кто это сделал, нас назовут олицетворениям вселенского зла…
— Ой, К’ирсан, ты слишком идеализируешь людей и нелюдей. Историю пишут политики. Победим — наши действия назовут правильным стратегическим решением, проиграем — станем военными преступниками. Если мне не изменяет память, Птоломей однажды применил экспериментальное заклинание Вероятностного Шторма против армии Объединённых Колоний Заката. Особо отмечу, против готовой сдаться армии. В один миг погибло порядка десяти тысяч солдат, ещё пятнадцать тысяч умерли от ранений. И ничего, Птоломей — национальный герой Нолда, а погибшие — жуткие злодеи.
147 
