ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Страстная Лилит

Очень понравился роман Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... >>>>>

Видеть тебя означает любить

Неинтересно, нудно, примитивно...шаблонно >>>>>

Неотразимая

Очень понравился роман >>>>>

Жажда золота

Классный , очень понравился роман >>>>>

Звездочка светлая

Мне мешала эта "выдуманность". Ни рыба ни мясо. Не дочитала. В романе про сестру такое же впечатление. >>>>>




  183  

Если мы хотим чему-либо научиться в результате этого несчастья, то не пришло ли сейчас время провести новое расследование — под другим углом и другим способом? Видимо, легко сказать: «Аум» — это зло. Также легко сказать, что «зло и разум — это разные понятия». Эти две теории неизбежно противостоят друг другу, но таким путем избавиться от чар «консенсуса дилижанса» будет довольно трудно.

Дело в том, что эти понятия уже глубоко укоренились и институизировались, они уже захватаны грязными руками. И раскачать, а затем разрушить эти укоренившиеся в рамках системы понятия, если не невозможно, то достаточно трудно.

И нам сейчас нужны новые понятия, основанные на иных точках зрения. Нужна новая история совершившегося, написанная на основе этих понятий.

2

Почему я игнорировал «Аум Синрикё»?

Но где найти новые понятия и новую историю? Как я уже писал раньше, основная позиция СМИ состояла в том, чтобы противопоставить «пострадавших и справедливость» (то есть «нашу сторону») «преступникам и злу» (то есть «той стороне»). При этом они поддерживали позицию «нашей стороны» и тщательно разбирали и анализировали теоретические и практические извращения «той стороны».

Подобное отсутствие гибкости приводит к тому, что возникает закостенелая модель интерпретации событий — при отсутствии желания найти им глубокое объяснение.

Спустя некоторое время после инцидента у меня появилась пока еще смутная мысль: для глубокого понимания причин газовой атаки в метро недостаточно тщательно расследовать и проанализировать теорию и практику «той стороны».

Разумеется, это важно и полезно. Но нет ли необходимости параллельно провести то же самое и в отношении «нашей стороны». Не может ли ключ (или часть ключа) к разгадке тайны «той стороны» прятаться на территории «нашей стороны»?

Иными словами, мы ничего не достигнем, если будем наблюдать в бинокль с другого берега за трудно понимаемым, уродливым феноменом «Аум Синрикё» как за чем-то совершенно чуждым нашему обществу. Хоть это может звучать неприятно, но разве не важно исследовать этот феномен как часть того общества, к которому мы сами принадлежим. Если мы не сможем найти спрятанный на нашей территории ключ к пониманию этого феномена, то всё без исключения окажется на «другом берегу», где события будут выглядеть настолько мелкими, что их нельзя будет увидеть невооруженным глазом.


Есть причина тому, почему я так думаю. Дело в том, что я лично хорошо помню, как в феврале 1990 года «Аум Синрикё» выставила своих кандидатов на выборах в нижнюю палату парламента. Я тогда на некоторое время вернулся в Японию. Асахара выдвинул свою кандидатуру от округа, в который входил и район, где я тогда жил (Сибуя), и по всему округу развернулась причудливая, броская предвыборная кампания. Каждый день из динамиков машин звучала странная музыка, перед станцией Сэтагая стояли в ряд во всем белом молодые мужчины и женщины, у которых на головах были маски слонов и самого Асахары. Они махали руками и изображали непонятные танцы. В то время я впервые узнал о существовании организации под названием «Аум Синрикё». Увидев это зрелище, я сразу же отвел глаза, настолько не хотелось мне на него смотреть. Другие прохожие с таким же выражением лица проходили мимо, делая вид, что не замечают членов секты. Я почувствовал в тот момент трудноописуемое отвращение и что-то зловещее, выше моего понимания. Я тогда глубоко не задумался, почему эту картину я не хотел видеть больше всего на свете. Тогда я не чувствовал в этом необходимости и выкинул эту картину из памяти, как не имеющую ко мне никакого отношения.

Могу представить, что, вероятно, 80-90 % нашего общества будут испытывать подобные же чувства и поступят так же, если окажутся перед подобной картиной. Иными словами, пройдут мимо, сделав вид, что ничего не видят, и тут же забудут, глубоко не задумавшись. В Веймарской республике германские интеллигенты, видимо, вели себя так же, когда впервые увидели Гитлера.

Однако поразительно следующее. На улицах появляется и ведет свою пропаганду множество новых религиозных культов и сект. Но мы (по крайней мере, я) не испытываем к ним физического отвращения. «А, это опять они», — вот и вся наша реакция. Они не приводят в смятение наши чувства, и мы просто проходим мимо. С точки зрения общественной нормы, бритые наголо, бьющие в барабан и танцующие кришнаиты действительно выглядят эксцентрично, но я никогда от них не отворачиваюсь. Так почему же я невольно отвожу взгляд от «Аум Синрикё»?

  183