Последние отзывы

  89  

«Социально-экономические эксперименты советской власти, национализации и социализации разного рода не только не пощадили среднюю буржуазию, но и ударили по источникам существования мелких лавочников и ремесленников»^[679]. В местечках «нечем торговать и некому продавать»; торговцы «принуждены были свои лавочки закрыть, – как вследствие отсутствия оборотных средств, так и вследствие чрезвычайных налогов»; «наиболее здоровые и работоспособные рассосались», а оставшаяся «масса толчётся бессмысленно по полуразрушенным улицам, попрошайничает, громко жалуется на свою судьбу, на людей, на бога»; «чувствуется, что еврейская масса совершенно не имеет никакой экономической базы»^[680]. В многочисленных местечках этот период действительно был таким. Даже состоялось в конце 1929 постановление Совнаркома «О мероприятиях по улучшению экономического положения еврейских масс».

Г. Симон, бывший эмигрант, приехавший в конце 20-х годов как американский коммерсант с заданием «выяснить степень нужды ремесленников-евреев в инструментах», затем издал в Париже книгу с эмоциональным ироническим названием «Евреи царствуют в России». Описывая состояние еврейского ремесла и торговли в их притеснении и разрушении советской властью, он также передаёт многочисленные разговоры и впечатления от встреч. Общее настроение жителей весьма мрачное: «Что сказать о России? Много плохого, много преступного, но мысли и чувства должно беречь от ослепляющей злобы»; «евреев защищает только кладбище»; «всё чаще говорят о неизбежности завершения революции по-российски, т е. резнёй евреев». Большевик-еврей из местных: только революция и спасёт от «сторонников возвеличения России поруганием еврейских женщин, орошения её кровью еврейских детей»^[681].

Известный экономист Б. Д. Бруцкус, давший убийственный разбор социалистической экономики уже в 1920 (и в 1922 высланный Лениным за границу), – в 1928, к концу НЭПа, напечатал в «Современных записках» обстоятельную статью: «Еврейское население под коммунистической властью», – как состоялся НЭП в бывшей, ещё тогда не вполне размывшейся, черте оседлости, на Украине и в Белоруссии.

Относительное значение частного хозяйства и частной торговли всё время шло на убыль. Если ремесленникам и кустарям-одиночкам ещё отпущены кое-какие права, то торговцы, даже и мелкие, лишены прав политических (участия в советских выборах, лишенцы), а тем самым я гражданских. «Борьба Советской власти с частным хозяйством и его представителями является в значительной мере борьбой против еврейского населения». Ведь «евреи не только являются теперь почти единственными представителями частного городского хозяйства на территории Украины и Белоруссии, но и в составе небольшой капиталистической верхушки столиц – Москвы, Петрограда, Харькова, где… их участие теперь стало весьма значительным»^[682].

В самом НЭПе Б. Д. Бруцкус различает три периода: 1921-23, 1923-25, 1925-27. «Частное хозяйство встречало наименьшие препятствия для своего развития со стороны коммунистической власти как раз в первые 2 с половиной года НЭПа», когда «большевики чувствовали себя несколько пришибленными неудачами на экономическом фронте». – С конца 1923 по весну 1925 «возникла первая коммунистическая реакция». «Оптовая и лавочная торговля была в 1924 г. в черте оседлости разгромлена, осталась почти только мелкая базарная». Ремесло «было отягчено теми же налогами. У ремесленников реквизировали их последние инструменты, их сырьё, принадлежащее чаще заказчику-крестьянину». – «Само еврейское равноправие превратилось в фикцию. Более 2 /3 еврейского населения не имели права голоса в совете».

Как «еврейские социалистические партии культивировали в себе специфическую ненависть к еврейскому мелкому мещанству и в борьбе с ним усматривали своё назначение» – так и Евсекция (Еврейская секция коммунистической партии) «эту психологию унаследовала». Поэтому она «в начальный период НЭПа существенно разошлась с общей политикой партии». Второй же период НЭПа Евсекция использовала «для того, чтобы завершить экспроприацию еврейского мещанства, которую она не успела закончить» в период «военного коммунизма». Однако сведения о крайне печальном положении еврейского населения просачивались в еврейскую прессу за границей. Так теперь «евсеки возлагали ответственность за это на старый [дореволюционный] режим, который будто бы препятствовал евреям заниматься производительным, т е., по толкованию коммунистов, физическим трудом. Поскольку евреи и теперь занимаются «непроизводительным трудом», им приходится страдать. Советская власть тут ни при чём».

  89