Особенно,... 
284 
Он встал, подняв на ноги и ее, и крепко прижался к ней всем телом. Впервые Велвет почувствовала, что король тоже мужчина. Его мужское естество стало твердым от желания, но она не осмеливалась посмотреть вниз на него. Она была в состоянии, близком к обмороку, и едва дышала. Заметив это, он поднял ее на руки и, положив на огромную постель, лег рядом, обняв ее.
— Вы все еще боитесь, — сказал он, — и меня это очень огорчает, дорогая — Его большие руки ласкали ее волосы. — Такая прелесть, — пробормотал он, поглаживая ее, как это делают, когда хотят успокоить испуганное животное. Вдруг он погрузил лицо в ее волосы и глубоко вдохнул их аромат. — Вы пахнете левкоями, — сказал он. — Вам этот запах очень подходит — свежий, тонкий и какой-то, я бы даже сказал, невинный. Теперь, вдыхая аромат левкоев, я всегда буду вспоминать вас, дорогая. — Затем одним быстрым ловким движением он перекатил ее на спину и опять нашел ее губы.
По какой-то ей самой непонятной причине губы Велвет охотно открылись ему навстречу, и его язык скользнул внутрь, чтобы найти ее язычок, чтобы играть с ним и ласкать его в сладостной пещере ее рта, раздувая скрытые глубоко в ее теле искорки страсти, которые, казалось, только того и ждали, чтобы их возродил к жизни этот великий мастер эротических игр. Велвет почувствовала, как желание постепенно охватывает ее, и, к своему ужасу, вдруг поняла, что король абсолютно прав. Мужчина и женщина могут доставить друг другу удовольствие, несмотря на отсутствие чувств между ними. Для такой вещи существует свое определение. Ее называют похотью. И хотя одна часть ее существа резко отвергала ее, другая часть признавала, что похоть иногда может быть весьма привлекательной вещью.
Она вдруг обнаружила, что не в силах сдерживаться. Она целовала его сама, жадно ловя своими губами его губы. Он поощрял ее к дальнейшим действиям, то задерживаясь своим ртом в каком-то одном месте, то переходя на другое, то легонько целуя уголки ее губ. Давление его губ все росло, пока она не почувствовала, что еще немного — и у нее останутся синяки на нежной коже.
— Вы — самый роскошный цветок, который только можно вообразить, — прошептал он, прижимаясь губами к ее губам, — и, как огромный шмель, я мог бы пить ваш нектар всю ночь. Но есть и другие фонтаны, из которых я буду пить! — Его большая голова передвинулась к ее грудям, и, обхватив своими губами ее нежный сосок, он начал его медленно посасывать.
Это оказалось так восхитительно, что она тихо вскрикнула. Появилось ощущение, что ее внезапно от головы до пят пронзила молния. Прикосновение его губ к ее груди оказалось необычайно чувственным, так как соски из-за беременности стали необыкновенно чувствительными. К тому же, пока его губы занимались одной грудью, его рука нежно обнимала вторую грудь, чтобы через какое-то время поменяться местами, что только усиливало ее наслаждение.
Велвет начинала терять контроль над своими эмоциями, особенно когда король передвинул голову еще ниже, чтобы нежно исследовать наиболее потайную святыню ее женственности. Как колибри, ищущий сахарный нектар, его язык двигался необычайно быстро, трепеща, возвращался назад, перелетал опять вперед, кружась вокруг ее драгоценности, пока она не рассыпалась на тысячи осколков в неизъяснимом блаженстве — и раз, и второй, и третий, один за другим. Когда она наконец пришла в себя, он прошептал:
— Видите, моя дорогая, я и на самом деле могу доставить вам наслаждение. Может быть, вы и не признаетесь в этом, но ваше прелестное лицо сказало мне все. О лицо женщины в порыве страсти! В мире нет ничего прекраснее!
— Я… я не могу не признать вашей правоты, монсеньор, — тихо сказала Велвет, — но занятия любовью без любви для меня не то же самое.
— Иногда это даже лучше, — возразил он. — Тут чувства чисты, не затуманены никакой любовью.
— Я не верю, что вы действительно так думаете, — запротестовала Велвет. — Вы просто не можете, а будучи таким… — Она, покраснев, запнулась.
— Таким что? — заинтересовался он. — Скажите мне, дорогая.
— Таким великолепным любовником, — закончила она. — Я бы соврала, если бы сказала, что это не так. Вы знаете, что такое любовь, монсеньор, независимо от того, желаете вы это признать или нет.
— В некоторых отношениях вы очень умны, дорогая, — сказал он, — и так невинны в других. А теперь, однако, я намерен приступить к осуществлению условий нашего договора. — Он опять привлек ее к себе, впившись в ее губы, которые и так уже болели от множества его поцелуев.
284 
