66 
– Я люблю тебя, Манфред.
Она только теперь поняла, что действительно его любит. Слушая, как отчаянно колотится его сердце, Ариана поняла, что не ошиблась. Они опустились на кровать, и Манфред был очень терпелив с ней, ибо любил ее по-настоящему. Нежный и искусный любовник, он заставлял ее предаваться страсти вновь и вновь.
До самого Рождества Манфред и Ариана существовали как в раю, забыв обо всем на свете. Весь день она хозяйничала в доме и в саду, читала книги, а вечером, когда Манфред возвращался со службы, они ужинали, сидели у камина, после чего поднимались наверх, в спальню, где с помощью Манфреда Ариана постигала таинства любви. Их блаженство было исполнено романтики; несмотря на недавнюю утрату, Ариана ощущала себя счастливой, как никогда прежде. Что же до Манфреда, то он словно вернулся из царства теней в мир живых людей, наполненный радостью и весельем. Сослуживцы, видевшие, каким фон Трипп стал после смерти жены и детей, не верили своим глазам – так он переменился. Два месяца влюбленные были совершенно счастливы, и лишь теперь, с приближением Рождества, им стало немного страшно. Этот семейный праздник был чреват горькими воспоминаниями, над ним витали призраки тех, кто уже не в состоянии разделить с Манфредом и Арианой радость и счастье.
– Что же мы будем делать на Рождество? Я не хочу, чтобы мы сидели тут и вспоминали о том, чего больше не существует, – сказал Манфред за утренним чаем. Теперь они пили чай вместе, в постели. Сегодня была как раз очередь Манфреда возиться с чайником и чашками. – Давай лучше устроим себе на Рождество праздник. Не будем плакать о прошлом. Кстати, что тебе подарить?
До Рождества было еще целых две недели, но уже установилась ясная морозная погода.
Ариана блаженно улыбнулась:
– Знаешь, какой подарок я хочу на Рождество?
– Какой, милая?
Когда она смотрела на него такими глазами, разбросав золотистые волосы по подушке и обнажив грудь, Манфред с трудом держал себя в руках. Слишком уж любовно и зазывно светились ее глаза.
– Я хочу ребенка. Твоего ребенка.
Манфред потрясенно молчал. Дело в том, что ему в голову тоже не раз приходили подобные мысли.
– Ты серьезно?
Она еще так юна. Слишком многое может в их жизни измениться. Вот после войны… Но мысли о том, что будет после войны, уже не доставляли Манфреду такого удовольствия, как прежде. Когда Ариана перестанет нуждаться в его защите, она может встретить кого-нибудь моложе, и тогда… Думать об этом было мучительно.
Но Ариана говорила совершенно серьезно:
– Да, милый. Единственный подарок, который мне от тебя нужен, – это сын.
Он крепко обнял ее, утратив дар речи. Да, когда-нибудь он тоже станет мечтать о сыне, но не сейчас, не в эти страшные времена.
– Ариана, дорогая, я обещаю тебе: когда война закончится, у нас непременно будет ребенок. Ты получишь этот подарок.
– Даешь слово? – безмятежно улыбнулась она.
– Торжественно клянусь.
Она прижалась к нему и засмеялась своим серебристым смехом, который он так любил.
– Тогда можешь мне ничего на Рождество не дарить. Мне достаточно твоего обещания.
– Но это ведь будет еще не скоро. – Ее радость была заразительной, и Манфред тоже засмеялся. – Неужели ты не хочешь чего-нибудь еще?
– Нет. Разве что… – Она вновь просияла счастливой улыбкой.
– Что?
Однако Ариана не решилась ему признаться. Одно дело – говорить о ребенке, совсем другое – просить мужчину, чтобы он на тебе женился. Поэтому она уклонилась от ответа, отделавшись шутливым поддразниванием. Манфред пообещал, что вечером непременно добьется от нее правды. Однако подобные мысли были и у него. Манфред очень хотел бы жениться на Ариане, но он решил, что лучше подождать конца войны. Не может же этот ужас продолжаться вечно. К тому же как это было бы прекрасно – устроить свадьбу в родовом замке!
А на Рождество у Манфреда были свои планы. В утро сочельника под елкой лежало с полдюжины коробок. Ариана связала Манфреду свитер, написала на свитке стихотворения собственного сочинения, испекла его любимое печенье (на этот героический поступок у нее ушло несколько дней). Печенье назвалось «лебкухен», оно удалось на славу: шоколадное, глазированное, разноцветное, самых различных форм. Этот подарок особенно растрогал Манфреда – сразу было видно, каких усилий стоили Ариане эти кулинарные изделия.
Его подарки, судя по коробкам, явно были из магазина, и Ариана нетерпеливо зашуршала оберточной бумагой.
66 
