52 
– Я тебе его куплю. И попрошу прислать в твою комнату. – Наташа улыбнулась, но никогда еще не была более серьезной. – Если ты начнешь разгуливать по Нью-Йорку, кто-нибудь обязательно узнает тебя. Репортер, фотограф, какой-нибудь знаток моды.
– Я их не интересую. Только мои коллекции.
– Ты шутишь, дорогая? Не обманывай ни себя, ни меня.
– Поговорим об этом позже.
Так и не решив вопрос о прогулках Изабеллы, они разошлись по своим делам: Наташа затерялась среди кип бумаг, множества наполовину выпитых чашек кофе, держа в голове иллюзии и характеры придуманного ею мира; Изабелла вернулась к своему блокноту с поспешными пометками, к аккуратно сложенным документам, к длинному перечню тканей, имевшихся сейчас на складе, к образчикам материи, рисункам моделей. Ни одна из них даже не услышала, как в половине четвертого дети вернулись домой, и только спустя еще два часа они встретились на кухне, голодные и уставшие.
– Господи, я умираю с голода. – сказала Наташа. Изабелла выглядела утомленной, с едва заметными темными кругами под глазами. – Ты ела сегодня?
– Я как-то не думала об этом.
– Я тоже. Как поработалось?
Она вымоталась, но выработала стратегический план изменения всей коллекции моделей.
– Думаю, мы с этим справимся. Может быть, нам даже не придется воспользоваться сделанным мною сегодня. Но я не могла рисковать. – Она будет знать точно, только когда позвонит в Гонконг сегодня вечером.
Они улыбнулись друг другу, потягивая кофе, и Наташа на минутку прикрыла глаза, а Изабелла вытянула уставшие руки. Сегодня у нее все шло иначе. Не было кнопок, на которые можно было нажимать, ни секретарей, чтобы давать указания, ни лифта, чтобы заглядывать повсюду, изучая проблемы на каждом этаже. Не надо было создавать себе имидж, излучать ауру, магию, очарование. Ей было просто и удобно в черном кашемировом свитере и потертых джинсах.
– Что ты делаешь сегодня вечером? – спросила она Наташу.
– То же, что и ты. Сижу дома.
– Потому что тебе этого хочется или из-за меня? Изабеллу занимала мысль, насколько терпеливым окажется Корбет, узнав о добровольном заточении Наташи. Это было несправедливо по отношению к нему.
– Не говори глупости. Потому что я чертовски устала. Хочешь верь, хочешь нет, но мне действительно нравится сидеть дома. Кроме того, ты представляешь для меня больший интерес, чем любое из приглашений за последние недели.
– Я польщена. – Но Изабеллу невозможно было обмануть льстивыми речами.
– Не стоит. Я окружена умственно отсталыми и скучными людьми и теми, кто приглашает меня, желая похвастаться знакомством со мной. Десять лет назад я была просто одной из манекенщиц из Джорджии и вдруг стала автором романов, писательницей, персоной для украшения званого обеда.
Званые обеды! Изабелла уже много месяцев не была ни на одном, и потом, она никогда не ходила на них одна. Она никогда не была просто Изабеллой, они всегда были вместе – Изабелла и Амадео.
«Мы были своего рода чудесной командой, – подумала она. – Мы двое, кем мы были, что собой представляли, как мы смотрелись вместе. Как спаржа с соусом из яичных желтков. Трудно, когда у тебя больше не может быть и того и другого. Не так пикантно, не так приятно, не так интересно... не так...»
Внезапно загрустив, Изабелла с восхищением посмотрела на Наташу – свою смелую подругу, которая без сопровождения украшала званые обеды и, казалось, всегда великолепно проводила время.
– Я без него – ничто, – прошептала она. – Все прелести жизни исчезли. Все, чем я была... чем мы были.
– Знаешь, это чепуха. Тебе, может быть, одиноко, но ты все же остаешься такой, какой была всегда. Красивой, умной, удивительной женщиной. Даже сама по себе. Вы оба были личностями, которые дополняли друг друга, но при сложении давали два с плюсом, а не две половинки, составляющие единое целое.
– Мы представляли собой нечто большее, Наташа. Мы были единым целым. Сложенными, переплетенными, смешанными, спаянными, слитыми воедино. Я никогда до конца не понимала, где кончался он и начиналась я. А теперь знаю... даже слишком хорошо. – Она уставилась на кофе в чашке, и голос у нее перешел в тихий шепот.
Наташа коснулась ее руки.
– Все забудется со временем.
Но когда Изабелла подняла взгляд, глаза у нее были сердитыми.
– Почему я должна? Почему я должна что-то забывать? Почему это должно было случиться со мной?
– Это случилось не с тобой, Изабелла. Это случилось с ним. А ты еще здесь, вместе с Алессандро, с твоим делом, с каждой своей частичкой, твоим умом, сердцем, душой, в целости и сохранности. Если только ты не позволишь горечи убивать тебя, как тебе это уже кажется.
52 
