Особенно,... 
107 
– Ты подонок! – тихо прошептала она. Она и хотела бы пожелать ему счастья с Синтией, но не могла себя заставить: уж слишком болела рана, которую он ей нанес. Она все еще помнила каждое слово, произнесенное им тогда. Изабель этого не заслужила, она так сильно его любила, и они были так счастливы! Она все еще переживала, вспоминая прошлое, когда Билл закончил свою речь, камера отъехала назад и Изабель вдруг увидела, как кто-то увозит его прочь. Она ахнула. Ведь он утверждал, что ходит, а она только что своими глазами видела инвалидную коляску. Но зачем же он ей солгал? С какой целью? Глядя, как он уезжает со сцены, на прощание помахав кому-то рукой, Изабель вспомнила те слова, что он говорил раньше. Еще в Лондоне он намекал, что если не сможет ходить, то с ней не останется, так как не хочет стать обузой. Изабель тогда решила, что все объясняется его подавленным состоянием. Она просто ему не поверила, а вот сейчас внезапно поняла, что он говорил серьезно. А может, и все остальное тоже неправда?
Изабель долго сидела на кровати, решая, что следует предпринять, чтобы выяснить истину. Ей хотелось позвонить Биллу и задать вопрос прямо, но если бы он хотел, чтобы она знала правду, то не стал бы ее обманывать. Совершенно сбитая с толку, она встала с кровати и принялась расхаживать по комнате, затем посмотрела на часы. В Париже было шесть часов вечера, в Вашингтоне – полдень. И тут ее осенило. Бросившись на кухню, она схватила телефонную трубку.
Позвонив в справочную Вашингтона, она спросила служебный номер Билла, и ей сразу его сообщили. Совершенно не представляя, что скажет, она тем не менее его набрала. На коммутаторе ее соединили с помощником Билла. Изабель заявила, что звонит из одного южного городка и является представительницей комитета по детской грамотности. Она знала, что Билл этому вопросу уделяет большое внимание.
– О, конечно, я вас слушаю! – подтверждая ее догадку, с энтузиазмом произнес помощник.
– Мы приглашаем мистера Робинсона с женой посетить в декабре наше мероприятие. Возможно, его супруга захочет стать нашим почетным председателем. – Наступила пауза. Изабель напряглась, молясь о том, чтобы ее предположения подтвердились.
– Я уверен, что мистер Робинсон с удовольствием приедет. Если вы сообщите мне дату, я уточню в его ежедневнике. Однако я боюсь, что… э… миссис Робинсон не сможет присутствовать. То есть она, наверное, могла бы, но… ну, в общем, они развелись. Собственно говоря, – голос его зазвучал немного смущенно, – она в следующем месяце снова выходит замуж. Если вы ей позвоните, я уверен, она заинтересуется. Я могу дать вам ее номер. В любом случае мистер Робинсон с удовольствием будет председательствовать на вашем мероприятии, если вы мне пришлете какой-то материал и сообщите дату проведения.
– Да, конечно. Я сегодня же вам все вышлю. – Державшая трубку рука Изабель мелко дрожала. Он обманул ее и в этом – они с женой разошлись. Теперь Изабель все поняла. Он сделал это ради нее: вдохновляемый какой-то безумной идеей, он решил предоставить ей свободу. А может, он ее просто не любил… По крайней мере, две вещи совершенно очевидны: он больше не женат на Синтии и по-прежнему прикован к инвалидной коляске.
– Большое вам спасибо, – выдохнула она в трубку.
– Так как насчет даты?
– Двенадцатое декабря.
– Я запишу вас на это число и дам ему знать.
– Спасибо.
– А как вас зовут? Простите, я не разобрал вашего имени.
– Ничего страшного. Салли Джонс.
– Благодарю вас, мисс Джонс. Спасибо за звонок.
Она еще долго сидела неподвижно и думала о Билле, а еще больше – о причинах его поступка. В мгновение ока все изменилось. Теперь, впервые за последние пять месяцев, она вновь почувствовала вкус к жизни.
К полуночи, все как следует обдумав, Изабель уже приняла решение. Позвонив в авиакомпанию, она заказала билет на завтра, на двухчасовой рейс. До выборов оставалось всего четверо суток, время для поездки явно неудачное, но Изабель не могла больше ждать. Она позвонила Софи и сообщила, что на несколько дней улетает в Вашингтон.
– Но зачем? – удивилась Софи, хотя известие ее обрадовало. В последнее время, особенно после смерти Тедди, мама стала такой печальной, такой ко всему безразличной! Слава Богу, что она куда-то собралась.
– Я собираюсь навестить старого друга, – пояснила Изабель.
– Я его знаю? – поинтересовалась Софи, пытаясь догадаться. Мама ведет себя как-то странно: ее голос звучит возбужденно, в нем слышится и радость, и страх.
107 
