116 
Он скользнул под одеяло рядом с ней и стал прислушиваться к ее равномерному дыханию. Потом, не выдержав, повернулся и, глядя на нее в темноте, нежно провел по волосам. Он подумал, что она заслуживает гораздо большего, чем он может ей предложить. Почувствовав, что он рядом, она открыла глаза и сонно потянулась.
– Ты не спишь? – Она подняла голову, пытаясь рассмотреть, который час, но со сна ей это никак не удавалось. – Сколько времени? – сонно пробормотала она.
– Уже поздно... спи... – прошептал он. И она, кивнув, повернулась к нему спиной.
– Спокойной ночи, Элизабет. – Он хотел добавить, что любит ее, но не смог себя заставить произнести эти слова. Спенсер лежал и думал о Кристел, о том, что она теперь в Голливуде и он не представляет, где ее искать. На следующий день он обязательно позвонит в ресторан и поговорит с Перл. Только бы она знала, где Кристел! Но он уже решил не встречаться с ней до тех пор, пока не разберется со своей личной жизнью. Это не займет много времени, а для нее так будет лучше. И все-таки он до боли хотел ее видеть. Сегодняшнего дня он ждал так долго, и этот день оказался для него полным одиночества. Теперь, когда он дома, он почувствовал себя посторонним.
Он не мог заснуть до рассвета, и когда наконец забылся, ему приснилось, что он в бою и где-то рядом грохочут пушки... и кто-то пробирается к нему сквозь огонь... и шепчет что-то, но он никак не может разобрать слов, потому что их заглушает гром орудий... но он вслушивается, вслушивается в этот голос, вскрикивая сквозь сон... потому что он твердо уверен, что это голос Кристел.
29
На следующий день он обнаружил, что все уже спланировано без него. Они едут на озеро Тахо на три недели. Его родители тоже побудут с ними там несколько дней, и Барклаи, чтобы развлечь их, решили устроить несколько приемов.
– Тебе надо перед отъездом на озеро обновить гардероб, – заявила ему Элизабет.
Гардероб, смешно сказать, военная форма, офицерские сапоги, еще парадная форма с личными знаками отличия. Все это, естественно, не годилось для отдыха на озере Тахо. Жена пошла с ним по магазинам, и Спенсер чувствовал себя ребенком, когда она выбирала ему одежду, заставляла мерить и расплачивалась за все деньгами своего отца. В конце концов он выразил протест и заверил, что как только окажется дома и начнет зарабатывать, то сразу же вышлет судье чек. Ему пришлось в свое время позволить Элизабет закрыть его счет в Нью-Йорке, когда она продала их квартиру и переехала в Джорджтаун.
– Не беспокойся об этом, сынок, – рассмеялся Гаррисон Барклай, – я всегда знаю, где тебя найти.
Все было подготовлено заранее. Они поехали на озеро Тахо целым эскортом: Элизабет со Спенсером в закрытом фургоне, а две пожилые пары – в лимузине. В Сакраменто они остановились позавтракать, а потом ехали без остановки до самого озера, где их уже ждали. Для молодежи почти каждый день устраивались званые завтраки, а для пожилых – вечерние приемы; после обеда все ходили купаться. Прошло десять дней, прежде чем Спенсеру удалось выбраться порыбачить на пару с отцом. Он сидел в моторной лодке, уставившись в воду, и Уильям Хилл с грустью смотрел на сына.
– Тебе нелегко снова ко всему этому привыкнуть, правда, сынок?
Спенсер вздохнул. Как хорошо сидеть рядом с отцом, наедине. Между ним и Элизабет постоянно существовало какое-то напряжение, и, как бы добры ни были к нему все Барклаи, он уже сыт этой семейкой по горло.
– Да, нелегко, – кивнул он и честно посмотрел отцу в глаза. – Когда я возвращался, не думал, что все будет так.
– А как бы ты хотел? – Мудрый и добрый отец изо всех сил хотел помочь сыну. Ему было невыносимо видеть, что тот так страдает.
– Я не знаю, пап... У меня совсем нет времени для самого себя. Я три года воевал в чужой стране, а теперь оказался в чужом доме, с чужими друзьями и делаю то, чего хотят другие... Я уже вышел из этого возраста. Я просто хочу вернуться домой, но даже дома у меня теперь нет.
– Почему же, есть. У тебя прекрасный дом, мы с матерью были там на Рождество.
– Вам показалось. А мне придется в нем жить. В доме, которого я никогда не видел, в обстановке, которую я не покупал, в городе, который я совсем не знаю.
Ему стало еще тоскливее от этой безрадостной перспективы и так себя жалко, что отец, заметив это, ласково рассмеялся:
– Это совсем не так плохо, как ты думаешь. Потерпи немного. Ты ведь не был дома еще и двух недель.
116 
