Особенно,... 
136 
– Я так не думаю, Спенсер. Тебе следует все хорошенько обдумать, прежде чем ехать. – Тишина в комнате сделалась такой плотной, что ее, казалось, можно было разрезать ножом. – Мне кажется, ты начинаешь делать успехи в политике, а развод разрушит достигнутое.
– Это похоже на шантаж.
– Называй, как тебе нравится. Но об этом стоит подумать, не так ли?
– У меня нет другого выбора. – Он провел рукой по волосам. Виски у него стали совсем седыми. Ему уже тридцать пять, и вот уже восемь лет он любит Кристел. А теперь настал момент, когда она действительно нуждается в нем. И он не бросит ее на произвол судьбы. Пусть Элизабет пугает его, чем хочет. – Элизабет, пойми... я ей очень нужен.
– Ты что, влюблен в нее? – Но по его глазам она поняла, насколько глупый вопрос задала.
– Был влюблен. – В первый раз он не лгал ей. Но теперь все равно поздно говорить правду. Их брак с самого начала не заладился. Он никогда не переставал мечтать о том, чего у них с женой не было и в помине. О том, что он в полной мере испытал в те короткие мгновения, когда был с Кристел.
– А сейчас?
– Не знаю. Я не видел ее очень давно. Но я еду туда совсем не поэтому. У нее нет больше никого, к кому бы она могла обратиться.
– Как трогательно. – Элизабет поднялась и направилась к лестнице, ведущей в спальню. – Подумай над тем, что я сказала. Прежде чем уехать. Думаю, ты решишь найти для нее другого адвоката с помощью телефонного звонка.
Но Спенсер, как только она ушла, позвонил в аэропорт и заказал билет. Медленно поднимаясь по лестнице, он думал, что теперь произойдет между ним и женой. Но сейчас это не имело значения. Сейчас главное – спасти Кристел. И к этому надо подойти с трезвой головой. На карту поставлена ее жизнь. В этой истории был один положительный момент – Эрнесто Сальваторе мертв. Но Спенсер прекрасно понимал, что ее могут приговорить к высшей мере наказания или к пожизненному заключению.
Он поднялся в свою комнату и собрал вещи. Потом позвонил боссу и сказал, что вынужден полететь в Калифорнию по личному делу. Босс его прекрасно понял, и Спенсер сказал, что позвонит ему сразу же, как только выяснит, как обстоят дела. Он зашел в спальню и увидел, что Элизабет спокойно читает газету. Она странно посмотрела на него, он заглянул в газету и понял, что она читает статью об убийстве Эрни, над которой была помешена большая фотография Кристел. Она выглядела далеко не такой красивой, как в жизни, но все равно была просто очаровательна в огромной шляпе, сильно декольтированном платье, со струящимися по плечам белокурыми волосами. Казалось, ее глаза смотрят тебе прямо в душу. Элизабет, оторвавшись от фотографии, взглянула на Спенсера. На ее лице появилось выражение недоумения. Она видела эти глаза когда-то давно и теперь, глядя на мужа, вспомнила где.
– Это та самая девица из ночного клуба, не так ли?
Она помнила ее. Увидев Кристел хоть однажды, невозможно было ее забыть. И Спенсер медленно кивнул. Теперь она знала правду. Да, он обманул ее насчет Кристел с самого начала, но тогда он еще пытался внушить себе, что влюблен в Элизабет Барклай. А теперь он глядел жене в глаза, чувствуя печаль, сожаление и свою вину. Они оба прекрасно знали, что их брак с самого начала был всего лишь глупой ошибкой.
– Забавно, – промурлыкала Элизабет, – я все время подозревала, что это она. Я все еще помню, какое в тот вечер у тебя было лицо. Ты выглядел так, как будто в тебя ударила молния.
Он улыбнулся. Именно эти слова он произнес много лет назад, рассказывая ей о своих чувствах. Он вспомнил про раскаты грома, молнии, ангелов...
– Так ты едешь? – Она снова посмотрела ему в глаза.
– Да.
Она кивнула и выключила свет. Лежа в постели рядом с женой, он думал о Кристел, как она там, в тюрьме...
33
Железная дверь открылась с дурацким клацающим звуком, и Спенсер оказался в маленькой комнате с большим окном, старым, разбитым столом посередине и двумя стульями. Охранник оставил его одного, закрыв за собой дверь. Одно только пребывание здесь показалось ему ужасным. Когда ввели Кристел, он совершенно опешил. На ней был синий тюремный халат, а руки скованы наручниками за спиной. Она смотрела на него расширенными от страха глазами, и сердце Спенсера разрывалось от боли, пока он смотрел, как охранник снимает с нее наручники и уходит из комнаты, оставляя их вдвоем. Спенсер не смел даже поцеловать ее, так как считался ее адвокатом. Он мог смотреть на нее, чувствовать, как любовь к этой девушке, которая никогда не проходила, возвращается к нему с новой силой. И как только их глаза встретились, он понял, что и она никогда не переставала любить его. Все переживания прошедшего года исчезли, как будто их и не было, и он, стоя напротив Кристел, почувствовал себя сильным и способным защитить ее.
136 
