79 
Спенсер с бьющимся сердцем смотрел, как она приближалась. Они так ждали этого момента. И он наконец наступил. Все свершилось. Глядя сквозь вуаль на обращенную к нему улыбку, он утверждался во мнении, что сделал правильный выбор. Она выглядела великолепно. А через несколько мгновений станет его женой. Навсегда.
Они вышли из церкви, сошли по ступенькам вниз, сопровождаемые подружками невесты и шаферами, принимая поздравления. В час они вышли из церкви, а в половине второго подъехали к «Сент Френсис». Там их уже ожидали репортеры. Это была самая знаменитая свадьба в Сан-Франциско за последние несколько лет. На улице толпы людей наблюдали за подъезжающими лимузинами. Было очевидно, что невеста – важная птица. Приглашенные поспешили в отель. Спенсеру не раз во время обеда приходило в голову, что это немного напоминает политический прием. Были гости из Вашингтона и Нью-Йорка. Были там и судьи из Калифорнии. Они даже получили поздравительную телеграмму от президента Трумэна.
И наконец в шесть часов Элизабет спустилась переодеться, снять подвенечное платье, которое никогда больше не наденет. Она смотрела на него с грустью, думая о бесконечных часах примерок, обдумывания деталей. А теперь она должна снять его и сохранить для собственных дочерей. В дорогу она надела шелковый костюм, очень красивую шляпку от Шанель. Когда они уходили, гости бросали им под ноги розовые лепестки. Их отвезли в аэропорт в старом «роллсе». Рейс на Гавайи должен быть только в восемь, и они зашли в ресторан чего-нибудь выпить. Элизабет смотрела на своего мужа и победоносно улыбалась:
– Ну, мальчик, вот мы и женаты.
– Как ты красива, дорогая. – Он наклонился и поцеловал ее. – Я никогда не забуду тебя в этом свадебном платье.
– Мне так не хотелось его снимать. Ужасно, что после всех хлопот и волнений я его больше никогда не надену. – Она была полна нежности и тоски по прошлому и уснула у него на плече, когда они сели в самолет, а он счастливо улыбался, уверенный, что любит ее. После медового месяца на Гавайях они собирались присоединиться к ее родителям и провести недельку на озере Тахо, пока судье Барклаю не надо будет возвращаться в Вашингтон, а им в Нью-Йорк, искать квартиру. Она ездила с ним всюду, пока они не нашли то, что нужно. Она хотела жить на Парк-авеню, но это было слишком дорого при его жалованье, а она настаивала, что тоже будет участвовать в расходах. Когда ей исполнится двадцать один год, она получит полагающуюся ей сумму, но ему казалось неудобным принимать от нее помощь. Они так и не договорились, поэтому ей казалось, что проще ездить с ним, пока все не решится. У нее не было времени подыскать что-нибудь подходящее, пока она находилась в Вассаре.
Сейчас, когда она спала у него на плече и они спокойно летели в Гонолулу, он верил, что у них все пойдет гладко. Они остановились в Галекулани на Вайкики. Дни, проведенные там, пролетели как одно мгновение. Они загорали и плавали, по нескольку раз в день возвращались в свою комнату и занимались любовью.
Ее отец устроил Спенсеру членство в «Аутриггер каноэ клаб» и один раз позвонил молодоженам, чтобы узнать, как дела, несмотря на протесты ее матери. Она считала, что детей надо оставить в покое, а он хотел знать, как они, и с нетерпением ждал их на озере Тахо.
Они вернулись двадцать третьего июня, счастливые и загорелые. Судья Барклай обеспечил их машиной, на которой Спенсер повез жену к озеру. В этот день Перл показала Кристел фотографии их свадьбы в газетах. Она давно собиралась это сделать. В статье говорилось и о неправдоподобно красивом свадебном платье Элизабет, и о четырнадцатифутовом шлейфе. Читая все эти подробности, Кристел чувствовала подкатившийся к горлу комок. Она долго рассматривала фотографии, где Спенсер держал Элизабет за руку и улыбался.
– Как они красиво смотрятся, правда? – Перл все еще помнила, что они были у них в клубе прошлой зимой. У нее была хорошая память на лица и имена. Она помнила, что читала об их помолвке после Дня благодарения.
Кристел не ответила. Она молча сложила и вернула ей газету, стараясь забыть, что все еще любит его. День был холодный, и она рано ушла домой. Она сказалась больной и отпросилась у Гарри. Посетителей было немного. У них прошло достаточно представлений в этот день, и многие из завсегдатаев ушли. Клуб «У Гарри» стал очень популярен во многом благодаря ей, ее растущей репутации певицы.
А пока она лежала в кровати той ночью, стараясь забыть о фотографиях, которые видела в газете, Элизабет и Спенсер сидели на берегу озера и тихонько разговаривали. Родители уже легли, было поздно, но им не хотелось уходить. Они обсуждали сообщение ее отца о кампании «охоты на ведьм» Маккарти*. Спенсер горячо с ним не соглашался. Он считал, что многие из предъявленных обвинений несправедливы, а Элизабет подшучивала над ним, называя мечтателем.
79 
