37 
Когда к нашей компании присоединились чужие, Марико развернула свой альбом и начала рисовать. Пухлолицая японка, обменявшись со мной любезностями, обратилась к девочке:
– Как ты провела сегодняшний день – хорошо? Здесь, наверху, славно, правда?
Марико, не поднимая глаз, водила по бумаге цветным карандашом. Женщина, однако, и не думала отставать.
– Что ты там рисуешь? – поинтересовалась она. – Выглядит очень мило.
На этот раз Марико оторвалась от рисования и холодно оглядела женщину.
– Выглядит очень мило. Можно нам посмотреть? – Женщина протянула руку и взяла альбом. – Ну, не прелесть ли это, Акира? – обратилась она к сыну. – Вот умница девочка, правда?
Мальчик перегнулся через стол, чтобы лучше видеть рисунки. Он поглядел на них с любопытством, но не сказал ни слова.
– В самом деле, просто прелесть. – Женщина переворачивала страницы альбома. – Ты все это сегодня нарисовала?
Марико ответила не сразу:
– Карандаши новые. Мы купили их сегодня утром. А новыми рисовать труднее.
– Ясно. Да, новыми карандашами рисовать труднее, так? Вот Акира тоже рисует, правда?
– Рисовать нетрудно, – отозвался мальчик.
– Эти картинки, Акира, ну разве не прелесть? Марико показала пальцем на открытую страницу:
– Вот этот рисунок мне не нравится. Карандаш плохо заточился. Рисунок на следующей странице лучше.
– О да. Этот просто чудо!
– Я сделала его в гавани. Но там было шумно и жарко, поэтому я спешила.
– Но он замечательный. Тебе нравится рисовать?
– Да.
Сатико и американка тоже обратили внимание на альбом. Американка, указав на рисунок, громко повторила несколько раз слово, обозначавшее по-японски «восхитительно».
– А это что? – не унималась японка. – Бабочка! Должно быть, нелегко было ее так хорошо нарисовать. Вряд ли она могла долго сидеть неподвижно.
– Я ее запомнила, – ответила Марико. – Видела другую раньше.
Женщина кивнула, потом повернулась к Сатико:
– Какая умница ваша дочь. Для ребенка, думаю, очень похвально полагаться на память и на воображение. Столько детей в ее возрасте все еще просто копируют с книг.
– Да, – согласилась Сатико. – Наверное.
Меня немного удивил ее резковатый тон: только что она беседовала с американкой самым любезным образом. Толстый мальчик еще больше перегнулся через стол и ткнул пальцем в страницу.
– Эти корабли чересчур большие. Если вот это дерево, то тогда корабли должны быть гораздо меньше.
Его мать ненадолго задумалась.
– Что ж, возможно. Но все же это чудесная картинка. Разве не так, Акира?
– Корабли чересчур большие, – повторил мальчик.
Женщина засмеялась:
– Вы должны извинить Акиру, – обратилась она к Сатико. – Видите ли, по рисованию у него довольно известный наставник, и понятно, что он гораздо лучше разбирается в таких вещах, чем большинство детей его возраста. У вашей дочери тоже есть учитель рисования?
– Нет. – Тон Сатико оставался недвусмысленно холодным. Женщина, казалось, ничего не замечала.
– Это вовсе не плохая идея, – продолжала она. – Мой муж поначалу был против. Он считал, что для Акиры вполне достаточно домашних репетиторов по математике и естественным наукам. Но я думаю, рисование тоже немаловажно. Ребенок должен развивать воображение сызмала. Все учителя в школе со мной согласились. Но лучшие успехи у Акиры по математике. По-моему, математика очень важна, не правда ли?
– Да, безусловно, – подтвердила Сатико. – Я уверена, что математика очень полезна.
– Математика развивает у детей остроту ума. Большинство детей, способных к математике, обнаруживают способности и ко многим другим предметам. Мы с мужем вместе решили пригласить репетитора по математике. И не зря. В прошлом году Акира был в классе третьим-четвертым, а нынче стабильно на первом месте.
– Математика – это совсем нетрудно, – заявил мальчик. Потом он обратился к Марико: – Ты умеешь умножать на девять?
Его мать снова рассмеялась:
– Думаю, у юной девушки способностей предостаточно. Судя по рисованию, она обещает многое.
– Математика – это совсем нетрудно, – повторил мальчик. – Умножать на девять – проще некуда.
– Да, Акира знает теперь всю таблицу умножения. Многие дети в его возрасте умеют умножать только на три и на четыре. Акира, сколько будет девятью пять?
37 
