71 
— Ублюдка! Новосибирского!
— Это корефа-а… пацан сказал…
— Убили, кретин! И записку оставили!
— Х-хахую?..
— Привет от Кота!
В трубке воцарилось молчание космоса. Исчезла квартира, постель, сонный Кот, баба рядом с Котом. Открылась бездна, звезд полна. Что бы ни вытворял режиссер Лукас, а в космосе ни черта не слышно. Хоть взорвись ядерной бомбой, хоть сверхновой полыхни; хоть все физики мира наизнанку тебя выверни…
— Старик! Ты меня слышишь, старик?
— Слышу.
— Это розыгрыш, да?
— Нет.
— Розыгрыш! Я же чую! Старик, я сдрейфил! Я усрался!
— Очень рад.
— Это смешно, старик! Это по приколу!
— Это не смешно, Котяра.
— Я же… я же мимо кассы… Я разыгрывал тебя, старик…
— Знаю. И раньше знал.
— Это не я!
— Знаю. Это я, Кот.
— У тебя что, крышу сорвало?
— Доброй ночи, адвокат. Сладких снов.
ublu_doc: кто сомниваиццо может проверить. забиваем стрелку и смотрим кто придет а кто зассыт! тока потом не абижаццо если репу отрехтую!
Вход в форум.
Password… login…
Enter!
Antique: Пиздец тебе, Ублюдок! Думал не встану? Не вычислю? Твой адрес в реале уже пробивают по ментовской базе. Кота знаешь? Его корешок, твой земляк, тебя уже заказал. А Кот зря воздух не гоняет. Понял? Жди падла. Недолго осталось.
С размаху Золотарь ударил телефоном об стену. И еще раз. Он бил и бил, пока не прибежала взволнованная медсестра. Ничего, сказал он ей. Пустяки. Просто мне сообщили, что в Новосибирске умер мой знакомый. Близкий, спросила медсестра. Близкий. Друг сына. И знаете что? Это я его убил.
Успокойтесь, сказала медсестра. Я сделаю вам укол.
Это я, да. Еще в феврале.
Чепуха.
Честное слово.
Не говорите глупостей. Вам вредно волноваться.
Я. Я убил его тем, что выше слов.
Давайте руку. Вот так. Сейчас вы уснете.
Хорошо бы.
Конечно, хорошо. Утром все будет хорошо.
Утра не будет, сестричка.
Почему?
Утро не для всех.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ОДИН ИЗ НАС
И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от древа жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно. И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят.
- Но в насмешку над немощным телом
- Вдруг по коже волненья озноб.
- Снова слово становится делом
- И грозит потрясеньем основ.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
БЛУДНЫЙ СЫН
1
— …вот, — сказал капитан Заусенец.
Капитан Непейвода взял протянутую ему записку.
— Нарушал, — раздумывая, пробасил он. — Распивал в неположенных. Оказал сопротивление.
— Иди в жопу, — сказал капитан Заусенец. — Оформляй.
— Оказал, говорю. Сержант Шевчук в обиде.
— Шевчук на природу в обиде, дебил. Оформляй.
— У меня обеденный перерыв.
— Лёнчик, не буравь мне череп. У тебя в обезьяннике много народу?
— Один. Твой.
— Не мой, а ихний, — капитан Заусенец ткнул пальцем в потолок. — Ты записку прочти, а? У нас всеобщая грамотность.
— Ну, прочел.
— Оформляй и топай жрать. Пока не остыло.
Капитан Непейвода вздохнул:
— Хамло ты, Заусенец.
— Ага. Где Шевчук его нашел?
— В сквере Победы.
— Что он там делал?
— Портвейн хлестал.
— Какой?
— Крымский белый.
— Что еще?
— Ерунду орал.
— Какую?
— Что всех убьет из интернета. На хрен. И сам застрелится.
— Так и орал?
— Не знаю. Шевчук сказал — так.
— Что у него взяли?
— Кто?
— Шевчук.
— Обижаешь, Заусенец.
— Обижаю. Короче, верните.
— Мобильник.
— Бабки тоже верните.
— Не было там бабок. Слезы одни.
— Верни, Ленчик. По-хорошему.
— Слушай, Заусенец… Кто он? Алкаш, говно собачье. Псих. Шевчуку ухо расцарапал. До крови. А ты вот записки носишь. На меня рычишь. Обижаешь по-всякому. Я злопамятный, ты имей в виду.
Капитан Заусенец наклонился к капитану Непейводе. Казалось, хорек вот-вот вцепится в нос жирному барбосу. Дежурный хотел отодвинуться, но не смог. Помешала стена.
71 
