Особенно,... 
99 
— Спасибо, Сет! Ей-богу, не стоило.
— Стоило, — печально ответил Сет. — Ты заслуживаешь гораздо большего. — В былые времена он преподнес бы ей какое-нибудь шикарное украшение от Тиффани или Картье, но в этом году не мог себе этого позволить и уже, наверное, никогда не сможет. Драгоценности Сары месяц назад наконец продали. Вырученные с продажи деньги были заморожены вместе со всеми остальными средствами, тогда как счета за судебные издержки росли как на дрожжах.
Сара оставила у него детей до завтра. Для Олли Сет купил кроватку, а Молли намеревался положить в постель к себе: в его маленькой однокомнатной квартирке не было больше места.
Поцеловав его, Сара ушла. На душе скребли кошки. Свалившиеся на них беды казались неподъемными. Но ничего не поделаешь, выбора нет.
Утром на Рождество Эверетт отправился на собрание «Анонимных алкоголиков». Именно на этом собрании ему хотелось обязательно выступить. Собралось много молодежи, несколько вконец опустившихся типов, горстка богачей из Голливуда и даже несколько бездомных. Эверетту такой набор нравился: компания выглядела естественно, не в пример тем, что он наблюдал в Голливуде или Беверли-Хиллз — слишком уж там все были чистенькие и прилизанные. Он предпочитал состав участников попроще и поближе к жизни. Это собрание как раз отвечало его требованию.
Во время официальной части он представился, назвал свое имя, сказал, что тоже был алкоголиком, и полсотни присутствовавших в зале хором отозвались: «Привет, Эверетт!» Даже сейчас, спустя почти два года после первого приветствия, у него потеплело на душе, и он почувствовал себя здесь как дома. Свои выступления он никогда не готовил заранее и никогда не репетировал — просто говорил, что приходило в голову или волновало в данный момент. На этот раз он заговорил о Мэгги, признался, что полюбил монахиню. Она тоже его любит, но верна данному ею обету. А потому он не должен ей звонить. Он и не звонил. Он переживал, но уважал ее желание. В машине по пути домой Эверетт продолжал размышлять о своей судьбе. О том, что он любит Мэгги так, как никого еще не любил. А ведь это чего-то да стоит… А правильно ли он поступил? Может, стоило за нее побороться? Это как-то раньше не приходило Эверетту в голову. Он резко развернул машину и направился в аэропорт. Дорога в рождественские праздники была свободна. Он успевал на рейс Лос-Анджелес — Сан-Франциско в тринадцать ноль-ноль. Значит, около трех часов он приземлится в аэропорту. И не было в тот момент силы, способной остановить Эверетта.
Купив билет, он сел в самолет и уставился в иллюминатор. Внизу проплывали облака, еще ниже — поля, леса и дороги. Ему не с кем было встречать Рождество, но если Мэгги откажется его видеть, много он не потеряет, только время да деньги за билет туда и обратно. Попытка не пытка. Последние три месяца он совсем извелся от тоски и беспрестанно вспоминал Мэгги — ее мудрые советы и замечания, звук голоса и яркие голубые глаза. Не терпелось поскорее увидеться с ней. Их встреча была бы самым лучшим и единственным для него рождественским подарком, И у него для Мэгги, кроме любви, тоже ничего не было.
Самолет приземлился на десять минут раньше, еще не было и двух. Когда Эверетт на такси подъехал к дому Мэгги в Тендерлойне, было двадцать минут третьего. Эверетт чувствовал себя школьником, который решил зайти к подружке, но сомневался, впустят ли его. На входной двери был домофон, так что их переговоры могут завершиться очень быстро, но попытаться все же стоило. Нельзя вот так просто позволить ей уйти из его жизни. Любовь — такой редкий и ценный дар, что им нельзя разбрасываться. Никто еще не был ему так дорог, как Мэгги. Он ее считал святой. Впрочем, как и все остальные, кто ее знал.
Расплатившись с водителем, Эверетт в тревоге подошел к подъезду и поднялся по разбитым, выщербленным ступеням. Тут же на лестнице два пьяных типа распивали бутылку. По тротуару в поисках клиентов прохаживались проститутки. Все как всегда, Рождество не влияло на их расписание.
Эверетт набрал номер квартиры. Никакого ответа. Он уже собрался позвонить Мэгги на сотовый, но побоялся, что она узнает его по номеру. В джинсах и толстом свитере, он сел на ступеньку. Было холодно, но солнечно, а потому хорошо. Он не уйдет отсюда, пока не дождется Мэгги. А она в это время наверняка раздает нищим где-нибудь в столовой рождественский ужин.
Пьянчуги на ступеньках продолжали попеременно прикладываться к горлышку. Один из них, взглянув на Эверетта, протянул ему бутылку. Пили они бурбон, самый дешевый, в самой маленькой бутылке, на которую удалось наскрести. Пьяные в стельку, они распространяли вокруг себя ужасное зловоние, и оба улыбались беззубыми ртами.
99 
