Особенно,... 
44 
В Калининграде много птиц. Меня, в прошлом моряка, радуют летающие над городом чайки. Чаек здесь даже больше, чем голубей. В Калининграде шикарные вороны, намного крупнее сибирских, очень смышлёные, горластые, вредные и умные. Мне нравится одна ворона, что живёт рядом с нашим домом дольше, чем мы в этом доме. Она часто сидит на одном и том же месте, на самой верхушке ели. Сидит подолгу и всё внимательно рассматривает. Причём видно, что просто любуется, а не промышляет. Смотрит с ёлки, как старухи смотрят в окно. Иногда, шалости ради, может напугать кошку: завидев кошку, пулей падает вниз и над самой кошкой распластывает крылья и ими машет. Кошка и даже здоровый кот от испуга прижимается к земле и удирает. Мне иногда кажется, что ворона в этот момент похохатывает. Осенью она подбирает упавшие с дерева грецкие орехи (в Калининграде они не только произрастают, но даже вызревают), взлетает с орехом повыше и бросает его на асфальт. Она делает так несколько раз, и если орех не раскалывается, берёт другой. Мой сын Саша пару раз подбирал разбитые орехи раньше, чем ворона. Вкусные орехи. А ворона точно умная, это видно даже по походке.
Сюда прилетают скворцы. На морском побережье осталось зимовать довольно много лебедей. Весной появится множество аистов. В озерцах, сразу за городской чертой, стоят цапли. А уток на любом водоёме полным-полно!
Я соскучился по ватагам взъерошенных и беспрерывно мельтешащих воробьёв. В Сибири в начале марта они особенно активны, шустры и говорливы. В солнечные мартовские дни, когда солнце било в окно, а батареи топили ещё предельно сильно, необходимо было окрывать форточки, а воробьи так галдели, что музыку или телевизор приходилось включать громче обычного. Чив-чив, чив-чив – и так беспрерывно, целыми днями. Да ещё устраивали драки, перепалки. Меня так и подбивало их разогнать, они раздражали, выводили из себя и, казалось, очень мешали. А сейчас понимаю, что мне их сильно не хватает. В мае из Африки вернутся соловьи. В Калининграде их много, а воробьёв мало. И не сбиваются они здесь в шумные ватаги, не устраивают потасовок.
Вчера проснулся от удивительно дорогого мне звука – со звоном раскалываемых топором мёрзлых поленьев. Я даже ушам не поверил. Выглянул в окно, а там сосед колол во дворе дровишки. Замёрзшие берёзовые кругляки кололись легко, было видно, что ему приятна эта работа. И я понял, что соскучился по привычным и любимым звукам. И сколько бы ни прожил в Калининграде, как бы ни любил этот город и как бы прочно в него ни врос, я никогда не перестану быть сибиряком и никогда грецкий орех не станет для меня родным деревом. Хотя этот орех радует меня даже сильнее, чем калининградцев. Для них-то он знаком с детства. И большие яблоки на деревьях в августе для меня всегда будут чудом. А вчера захотелось не чуда – воробьиной возни под окном.
P. S. Вот, написал про птиц. Ни о деньгах, ни о президенте, ни о современном искусстве ни слова (улыбка). Надеюсь, никто не станет мне советовать, как лучше и точнее писать про птиц (ещё одна улыбка с подмигиванием).
8 февраля
Выходные прошли в печальной задумчивости и сосредоточенной работе. Книга, которой в моих ближайших планах не было, продвигается убедительно и активно. Думаю, за весну я её закончу. Не хочется отрываться от работы, но скоро начнутся гастроли, и писать можно будет только в перерывах.
Ездил на поминки одного знакомого. Ни другом, ни приятелем назвать его не могу, но счёл необходимым поехать и поприсутствовать. Умер Женя Грабов. Его имя что-то может сказать только жителям Калининграда. Да и то лишь тем, кто интересовался некоей творческой жизнью и был в этом смысле активен. Те, кому от сорока до пятидесяти, помнят Женю с юности. Последние годы он ничего особенного не делал, да и в светской жизни не участвовал. Женя сильно пил, и многие его сторонились и чурались, а умер он в полном одиночестве.
Почему я хочу о нём написать? А вот напишу, и будет понятно. Познакомился я с ним почти сразу как приехал в Калининград. Было лето, я только осваивался в городе, и мне представили классно выглядящего, остроумного, почти элегантного, но при этом небрежно одетого парня, который показался моложе меня, хотя, как выяснилось, был старше. Он подъехал на какой-то зелёной машине, с ним была женщина невероятной красоты, он сказал что-то остроумное и уехал. Я его сразу запомнил, потому что был восхищён. А мне сказали: «Эх, видел бы ты Женю лет пятнадцать тому назад! Он вообще был человек-фонтан».
44 
