с удовольствием перечитала 
24 
В этих фильмах явился мне новый тип героя. Я увидел ковбоя! Точнее, я увидел такого героя, которого мы обобщённо называем «ковбоем». То есть это был не человек, который обязательно пасёт неких коров или другой рогатый или нерогатый скот. А это был просто человек на лошади в шляпе, одиноко едущий в некую даль. В таком герое и содержался ещё больший простор.
А этот герой всегда был одинок! Его одиночество было важнейшей составляющей американского простора. В разных фильмах он имел разные имена, разную внешность, разнообразные привычки и повадки, но по сути это был один и тот же ковбой-одиночка. В каких-то фильмах у него могли появиться друзья, напарники, любимые им или влюблённые в него женщины, но в итоге он оставался один. Это было важно! Иначе он не смог бы продолжить своего одинокого движения по американскому простору.
Его врагами могли быть сплочённые коллективы бандитов и злодеев, или массовая несправедливость, торжествующая в том или ином городке, или вероломно нарушающие закон и пользующиеся властью нерадивые представители этой власти и закона. Наш герой вступал с ними в бой и побеждал. Побеждал обязательно. Даже если погибал, то погибал победителем.
Куда он ехал? За что сражался этот герой? Это было непонятно! Но и вопросов таких не возникало! Ехал себе и ехал. А чем ещё там в этих пыльных бескрайних землях заниматься герою? Заезжал он в маленькие городки, ничего, кроме ночлега, еды и выпивки, там не искал. И если бы его не пытались обидеть или на его глазах не обижали бы невинных, то ехал бы он себе дальше. Но героя обязательно ставили перед выбором, который он чаще всего совершал неохотно, потому что у него за плечами была, судя по его опытному и усталому взгляду, масса подобных приключений. В итоге он сразу или не сразу вступал в бой, побеждал и ехал дальше.
После победы он мог остаться, должен был остаться и воспользоваться плодами своей победы. Все зрители, которые за время фильма успевали его полюбить, всячески желали ему этого. А как иначе?! Он же сражался и восстанавливал справедливость, он проливал кровь, не только чужую, но и свою. Он уничтожал зло, убивал бандитов, низвергал негодяев, узурпировавших власть. Наш герой наводил порядок.
Он помогал хорошим людям, и все, кому он помогал, были бы рады, если бы он остался. Он часто встречал любовь на своём пути. И всё было за то, что ему нужно разделить, принять эту любовь и зажить оседло вместе с возлюбленной им и влюблённой в него женщиной. А эти американские женщины были такими, что всякий зритель готов был бы остаться с ними любой ценой. Но американский герой надевал шляпу, поправлял седло, садился в него и уезжал от заслуженной спокойной жизни и прекрасной женщины в сторону заката. Уезжал, не торопясь, как и приехал – один.
Он не мог остаться! В противном случае ему пришлось бы спрятать подальше свои красивые револьверы, открыть какую-нибудь скобяную лавку, или начать разводить скот, или пахать выжженную солнцем землю, а с прекрасной женщиной жить повседневной, бесконечно долгой жизнью, с буднями и выходными днями.
Конечно, он уезжал! Зачем? А вот непонятно! Но в этой непонятности содержалось ещё больше простора, чем у золотоискателей с их простыми и ясными задачами. В этой непонятности была свобода! Свобода, которая дороже золота и комфортной оседлой жизни с горячей водой, тёплым хлебом, чистым бельём и прекрасной женщиной.
Эта свобода в тех первых увиденных мною вестернах была показана так просто, прямолинейно и ясно, что даже я её почувствовал и захотел. Даже я, ещё совсем мальчишка, переживающий в конце фильма из-за того, что герой не остался с такой красивой женщиной, каких я в жизни и на улицах моего города никогда не видел. Даже я, который готов был отдать что угодно за то, чтобы чуть-чуть больше расстегнуть рубашку у неё на груди или самую малость увеличить и без того изрядный вырез её платья, даже я, глядя на то, как наш герой уже на финальных титрах фильма и под финальную музыку медленно уезжает к багровеющему горизонту, понимал, что так лучше, чем остаться. Что простор дороже! Что этот бесцельный, лишённый практического смысла и причины путь интереснее и важнее. Простор и возможность ехать куда угодно – это самое главное.
Вот, что я увидел и навсегда оценил в тех американских фильмах, а стало быть, и в самой Америке, в которой я, правда, никогда не был.
Как я после вестернов мог полюбить тех романтических героев, которых предлагало наше кино? А наше кино демонстрировало смелых и сильных людей. После того как нашим кинематографом был освоен образ несчастных поселенцев и каторжников, появились иные герои. Это были люди жизнерадостные и целеустремлённые. Вот только их цели были далёкими от тех, которые я мог понять как близкие мне. В этих целях не было простора.
24 
