Последние отзывы

  33  

Командир полка подполковник Томодзанэ Ёкура встретил нападение третьей группы первого отряда мятежников в офицерском доме в районе Кётёдай.

Заслышав шум, который производили ворвавшиеся в вестибюль восставшие, жена подполковника Цуруко разбудила мужа, и он сразу понял, что напали сторонники «Союза возмездия». Бросившись в комнату конюха, он едва успел накинуть лежавшую там рабочую куртку и, преследуемый сзади ударами меча, кланяясь и повторяя: «Я конюх, конюх, позвольте, позвольте», проскользнул между атаковавшими.

Подполковнику удалось попасть в лавчонку на задах храма Нисикияма. Там ему наскоро перевязали руку. Сбрили усы. Позаимствовав одежду у повара, он перевоплотился в рабочего. Пробравшись сквозь вражеский лагерь, он подобрался к стене, окружавшей казармы, и взобрался на нее.

Отсюда подполковник увидел стремительно двигавшегося по двору в сопровождении двух солдат офицера и позвал его по имени.

Капитан Рюгава — а это был он — едва поверил собственным глазам, узрев сидящего верхом на стене переодетого командира полка, но, узнав, сразу подскочил и доложил боевую обстановку. Сейчас, сообщил он, младший лейтенант — дежурный по второму полку, командуя ротой, пытается переломить ход сражения, но беда в том, что мало боеприпасов. Сам он спешит с солдатами на склад взять оставшиеся после стрельб патроны.

Подполковник Ёкура, бросив: «Ладно, поторопитесь», попытался остановить панику, отдавая приказы, собирал рассыпавшихся по плацу солдат. Появление командира полка сразу подняло боевой дух солдат и офицеров.

Получив патроны и боеприпасы, которые доставили младший лейтенант Сатакэ с подпоручиком Нумадой и капитан Рюгава, командир отправил солдат за дополнительными боеприпасами в главный штаб и стал налаживать оборону.

В главном штабе лейтенант (впоследствии генерал) Гэнтаро Кодама приказал отворить склад, выдал патроны посланникам Ёкуры и сам с ротой солдат поднялся на высокое место в системе основных укреплений и приказал стрелять, целясь в сверкающие доспехи, развевающиеся одежды, белые налобные повязки членов «Союза возмездия», бившихся на территории казарм и отчетливо видных в свете пламени.

Полевой лагерь третьего пехотного полка не подвергся нападению, поэтому, захватив выданные по счастливой случайности накануне винтовки, солдаты отправились на помощь в казармы. Один из отрядов наступал с холма Кэйтакудзака, другой — со стороны ведущего в крепость моста.

Когда поспешивший на помощь товарищам отряд Кая и Отагуро, разбив южные ворота, оказался на территории казарм, ситуация на поле боя уже кардинально изменилась — их товарищи оказались в ловушке. Они пытались обороняться, укрываясь за стенами и каменной оградой, но не было способа противостоять летящей пуле, и воины в бессилии скрежетали зубами, сжимали кулаки.

Прибытие второго отряда было последней надеждой восставших. Положение было отчаянное: высунешься — подстрелят, прятаться же — все равно что самому приблизить поражение. Как было идти в атаку на ружья!

Шестидесятишестилетний Кэнго Уэно, оглядев стоящих рядом соратников, пригибаясь в тени, сказал: «Я настаивал на винтовках, но меня не послушали: теперь мы пожалеем об этом», это же чувствовали и остальные.

Однако все ясно осознавали, что главный смысл не в том, что против винтовок надо было выступать с винтовками. Заветным желанием восставших, поднявшихся на борьбу с одними мечами, было обрести помощь богов, богов, питавших отвращение к чужеземному оружию противника. Они думали: «Западная цивилизация становится все сильнее, она изобретет еще более грозное оружие и направит его против нас. Если мы решительно воспротивимся этому и действительно вступим на путь Ашуры,^[29] тщетными окажутся попытки возродить старые ценности, о чем толковал наставник Оэн. Нужно прямо заявить, что мы по зову сердца, даже предвидя грядущее поражение, поднялись на борьбу с одними мечами. Именно в этом наивысший смысл «героического духа Ямато».^[30]

Общая воля подняла людей, зажгла в груди пламя — уклоняясь от пуль, бойцы один за другим проникали в освещенный пожаром двор.

Когда, вскинув мечи, выкованные Мицу Райкуни,^[31] Хидэсуэ Фукамидзу и Харухико Нумадзава бросились под град пуль, Нумадзаве первому зацепило правую руку. Сжавшись в тени, он зубами оторвал кусок от одежды и перетянул рану. Пробежавший несколько шагов Фукамидзу упал, получив пулю в грудь.

  33