Особенно,... 
143 
Но на сей счет Грейс была прекрасно осведомлена.
– Ты никогда не спал со мной, – с холодным спокойствием отвечала она.
– Еще как спал! В качестве доказательств могу предъявить тебе снимки!
– Ты просто псих.
А Маркус продолжал бушевать – кричал, что у нее нет права врываться к нему и нарушать неприкосновенность жилища. И вообще, какое ее собачье дело, чем он зарабатывает на жизнь?
– Ты скользкий маленький слизнячок, и не более. – Грейс взвела курок, и от щелчка оба вздрогнули.
– Ты ведь не сделаешь этого, Грейс… – завыл он.
– Сделаю. Ты это заслужил.
– Ты снова угодишь за решетку, – вкрадчиво говорил Маркус, жалобно шмыгая носом. За эти годы он превратился в сущую развалину. К тому же насущная надобность в деньгах заставляла его заниматься грязными делишками.
– Мне все равно, – холодно сказала Грейс. – А вот ты будешь мертв. Дело того стоит.
Маркус рухнул на колени:
– Погоди… не делай этого… я отдам тебе все, все карточки до одной… правда, две уже в редакции… А ведь на одной картинке ты развлекаешься с парнем, вы оба балдеете – это классно… я отдам ее тебе даром, даром… – Он уже плакал.
– У кого сейчас фотографии? – Что еще за парень? Ведь тогда в студии никого не было, кроме них… или кто-то приходил, пока она спала? Как гадко было об этом думать!
– Они у меня! В сейфе. Я сейчас достану.
– Ты и шагу не сделаешь. А вдруг у тебя там оружие? Да мне они и ни к чему.
– Но разве тебе не любопытно? Они просто великолепны. Не хочешь хотя бы посмотреть?
– Единственное, на что я хочу посмотреть, – это на тебя, когда ты будешь корчиться на полу в луже крови. – Рука ее дрожала. Отчего-то, глядя сейчас на эту гниду, она подумала о Чарльзе, а потом о Мэттью… Если она застрелит Маркуса, им никогда уже не быть вместе… разве что в комнате для свиданий… Дыхание у нее перехватило, мучительно захотелось быть с ними, ощущать их рядом… и Эндрю… и Эбби…
– А ну, встать! – злобно крикнула она. Не переставая плакать, он поднялся с колен. – И перестань скулить, ты, мразь!
– Грейс, умоляю, не убивай меня…
Она медленно отступила к дверям, и Маркус понял, что сейчас она спустит курок. Он лишь плакал и умолял ее остановиться.
– Ради чего ты живешь? – вдруг злобно спросила Грейс. Теперь он внушал ей лишь омерзение. Он не стоил даже пули, а уж тем паче ее жизни и свободы. – Я хочу знать, ради чего живут на свете вши вроде тебя? Только ради денег? Или ради того, чтобы губить чужие жизни? Для тебя даже кусочка свинца жалко!
Она повернулась к нему спиной и стремительно сбежала вниз по ступеням. Маркус не успел еще опомниться, а она уже хлопнула дверцей машины. А он сидел на полу и размазывал по лицу слезы – он никак не мог поверить, что она не убила его. Он нисколько не сомневался, что она спустит курок, и был совершенно прав, по крайней мере до последних полутора минут.
Грейс возвратилась домой и убрала револьвер обратно в сейф, а потом позвонила Чарльзу.
– Мне необходимо тебя видеть, – решительно заявила она. Ей не хотелось рассказывать ему обо всем по телефону – их могли подслушивать. Но она непременно должна была рассказать ему о том, чего она чуть было не натворила. Она была совершенно безумна какое-то время, но, благодарение Богу, вовремя опомнилась.
– Ты дотерпишь до ленча?
– О'кей.
Ее все еще трясло. …Она могла бы уже быть в тюрьме к этому времени. Как она могла решиться на такое? Что за невероятная глупость? Пусть даже толкнули ее на это все эти лживые сплетни, унижения…
– Послушай, с тобой ничего не случилось? – Чарльз забеспокоился.
– Ничего, ровным счетом. Мне куда лучше, чем все последнее время.
– Что ты натворила? Убила кого-нибудь? Отвела душу? – пошутил Чарльз.
– По чистой случайности, нет.
– Жду тебя у «Ла Риваж» в час дня.
– Непременно приеду. Я люблю тебя.
Они давным-давно не сидели вдвоем в ресторане. Увидев Чарльза, Грейс вздрогнула от счастья. Она приехала первой. Он заказал бокал вина. Грейс никогда не пила за ленчем, да и за обедом лишь изредка. А потом они заказали много всяких вкусностей. А после того как они перекусили, Грейс вполголоса поведала мужу обо всем, что случилось. Краска сбежала с лица Чарльза. Он был ошеломлен.
– Возможно, Мэтт совершенно прав: мне нужно быть паинькой, а не то ты меня пристрелишь когда-нибудь, – шепотом сказал он. А Грейс расхохоталась:
– Так заруби это себе на носу, мой милый!
143 
