29 
Первый удар был нанесен, когда им отказали в переносе слушания дела в другой административный округ. Дэвид просил об этом на том основании, что в Ватсеке на справедливость трудно рассчитывать, слишком уж жители превозносили покойного Джона Адамса. Газеты пережевывали дело Грейс несколько месяцев, выдвигая одну задругой собственные версии. А к сентябрю пресса в один голос живописала ее как подростка, чокнутого на сексе, – эдакое маленькое чудовище, в течение нескольких месяцев хладнокровно обдумывающее убийство, чтобы захапать денежки. То обстоятельство, что денег как таковых не было, дипломатично обходили молчанием. Называли ее также и маленькой бестией, имевшей виды на родного отца как на сексуального партнера, – якобы она застрелила его в приступе ревности. Словом, версий было множество, и, хотя ни одна из них ни в малейшей степени не соответствовала истине, все они были губительны для Грейс. Дэвид ни на секунду не мог вообразить, что после всего этого можно рассчитывать на судебную справедливость, особенно в этом городишке.
Состав суда уточнялся в течение недели, и, уступив настойчивым просьбам Дэвида, судья назначил закрытое слушание дела. Сам судья был сварливым стариком, имевшим привычку орать на подсудимых. К тому же он прежде частенько играл с Джоном Адамсом в гольф. Но самоотвод он взять отказался, мотивируя это тем, что они с покойным не были близкими друзьями, а посему считал себя достаточно объективным. Единственное, что воодушевляло Дэвида если приговор будет несправедлив, он вправе добиваться пересмотра дела. Он заранее обдумывал все детали и был крайне взволнован.
Грейс предъявлено было окончательное обвинение – и оно было ужасно. Согласно мнению обвинителя, девушка заранее планировала убрать отца сразу после похорон матери, чтобы завладеть наследством прежде, чем он все растратит или снова женится. Правда, она была наивна и не подозревала, что в таком случае не сможет наследовать ему. К материалам дела присовокупили фотографии Джона Адамса в качестве подтверждения того, что он был на редкость хорош собой. Обвинитель то и дело повторял, что девушка была влюблена в него, в своего родного отца. Причем в тот вечер она не только пыталась соблазнить его, разодрав пополам свою ночную сорочку и представ перед ним нагой, но и имела наглость, убив его, обвинить покойного в насилии над ней. Да, уже доказано, что в ту ночь она была близка с мужчиной, но ведь ничего не указывает на то, что этим мужчиной был именно ее отец. Предположили, что она улизнула из дому к неведомому любовнику, отец крепко выбранил ее, потом она предложила себя ему, а когда он ее с негодованием отверг, застрелила его.
Обвинитель требовал осуждения за преднамеренное убийство, что влекло за собой пожизненное лишение свободы или даже смертную казнь. Она совершила гнусное преступление, заявил обвинитель суду присяжных и всем присутствующим (а в зале суда толпились и репортеры), и должна отвечать по всей строгости закона. И не может быть снисхождения к девушке, которая не только хладнокровно спланировала и совершила убийство, но еще и запятнала репутацию покойного, пытаясь выгородить себя.
Грейс невыносимо было выслушивать все это. Ей даже казалось, будто говорят о ком-то другом. А свидетели в один голос расхваливали и превозносили до небес ее отца. Но про нее говорили лишь, что она либо патологически стеснительна, либо с большими странностями. А компаньон отца сразил ее наповал – это было самое худшее, что пришлось услышать Грейс. Он утверждал, что в день похорон она то и дело спрашивала его о денежных делах отца, а конкретно о том, сколько у него осталось денег после болезни матери.
– Я не хотел пугать девочку, потому и не рассказал, как он потратился на лечение жены, да и о том, сколько он должен мне. Вот я и сказал, что денег у него много. – Он печально взглянул на присяжных. – Теперь я сожалею о том, что сказал. Может быть, если бы я промолчал, он теперь был бы жив, – добавил он, с осуждением глядя на Грейс. Глаза девушки были полны ужаса.
– Я никогда его ни о чем не спрашивала, – шепнула она Дэвиду. Она не верила своим ушам. Фрэнк… Она ни разу не спросила его ни о делах отца, ни о его деньгах.
– А я и не сомневаюсь, – печально ответил Дэвид.
Молли оказалась права. Этот тип, эта змея подколодная пытается убрать Грейс со своей дороги. К тому времени Дэвиду уже было известно, что Джон Адамс завещал Фрэнку все, что имел, в случае смерти Грейс или ее недееспособности: и дом, и долю в их общем деле, и все деньги… Их было, правда, немного, но у Дэвида были все основания полагать, что Фрэнк кое-что утаил от следствия. Фрэнку сейчас нужно было лишь одно – лишить Грейс права наследования любыми средствами. Если она будет оправдана, то сможет подать апелляцию и урвать добрый кусок. Фрэнк Уилле должен удостовериться в том, что этого никогда не произойдет.
29 
