54 
Он моргнул с недоверием:
– На починку? Что ж не покрасили заново? Ухо льву не приделали? Работнички…
Сова просияла. Похоже, она ждала этого вопроса.
– Евгения Эдуардовна сказала: только механизм наладить. А карусель пусть останется, как была. Ретро, значит. Ностальгия!
– Понятно…
Ничего он не понимал. На кой черт спонсорше понадобилась ностальгическая рухлядь? Прибыли с нее никакой, одни убытки, и место занимает…
Ответ напрашивался сам собой.
– Раньше тут библиотека была, – вздохнула Сова. – Вот прямо здесь и стояла. Маленькая, парковая. Потом – перестройка, Союз развалился, фонды выделять перестали… Горсовет постановил: закрыть. Книги по другим библиотекам распределили, по детским домам, интернатам… Часть списали. А здание снесли. Да какое там здание! – Сова безнадежно махнула рукой. – Сюда под конец заходить страшно было: того и гляди, крыша на голову рухнет.
– Откуда вы все это знаете? – удивился он.
– Так я же тут работала! Библиотекарем. Вам еще жетончик?
…он гикнул:
– Р‑рубай, так и так!.. Рубай!!! – выхватил саблю и врезался в ряды противника.
С левого фланга скакали донцы, за ними – полтысячи полуголых калмыков: они спустили по пояс красные суконные бешметы и, ощетинив пики, с визгом мчались топтать утекавших пруссаков. Давно отбившись от своих, он колол и рубил, счастливо спасаясь от смерти…
* * *
Щелк пультиком.
– Как интервьюер, я отличаюсь от большинства тем, что не скован образованием на журфаке. Для меня главное – получить ответ от человека, невзирая на его пост, должность и звание. Один и тот же вопрос я задам десять раз, я доведу вопрошаемого до перитонита, но ответ получу.
На экране телевизора – армянин с трубкой в руке.
Щелк.
– В Украине в осенне-зимний период ожидаются три вспышки гриппа, сообщил сегодня Александр Гриневич, директор центра гриппа и респираторных инфекций Минздрава. По его словам, зимой ожидаются две вспышки гриппа сезонного и вспышка гриппа пандемического. Он также отметил…
На экране – блондинка гламурно сморкается в платок.
Щелк.
– Кабинет Министров на очередном заседании в среду рассмотрит стратегию обращения с радиоактивными отходами…
На экране – диктор в очках.
Щелк.
– …подвиг Кузьмы Крючкова. Георгиевский крест 4-й степени, полученный Крючковым, стал первой георгиевской наградой Первой мировой войны. О подвиге доложили императору. Бравый казак двадцати четырех лет от роду стал российской знаменитостью…
Щелк.
Или нет, вернемся.
Он не знал, чем ему вдруг стал интересен подвиг Крючкова.
Клац – для разнообразия.
– После февральской революции Крючков был избран председателем полкового комитета, а после развала фронта вернулся на Дон. Бывшие односумы оказались по разные стороны кровавой межи, разделившей Россию. Так, участник легендарного боя Михаил Иванков служил в Красной Армии, впоследствии встречался с писателем Шолоховым и рассказывал ему о той знаменитой схватке. Или казак ошибся в рассказе, или Шолохов сознательно исказил факты, но в романе "Тихий Дон" бой Крючкова с немцами описан как нелепая стычка. Позвольте, я зачитаю отрывок, где описывается поведение Иванкова…
На экране – дамочка с книгой в руках.
– Он отвел второй удар, направленный ему в бок, и, привстав, рубанул по спине скакавшего с левой стороны немца. Его окружили. Рослый конь грудью ударился о бок его коня, чуть не сшиб с ног, и близко, в упор, увидел Иванков страшную муть чужого лица…
Он вздрогнул. Где-то далеко крутнулась, скрежеща шестернями, старая карусель. Не может быть, подумал он. При чем тут Шолохов? При чем казак Иванков, Крючков, черт, дьявол, Первая мировая?!
Это же был я!
– С левой стороны над ним вырос драгун, и блекло в глазах метнулся на взлете разящий палаш. Иванков подставил шашку: сталь о сталь брызнула визгом. Сзади пикой поддели ему погонный ремень, настойчиво срывая с плеча…
– Переключи на фильм, – сказала жена.
Она сидела на диване, и Барсик дрых у нее на коленях.
– Там реклама, – ответил он. – Я пока пощелкаю.
– Ну так найди что-нибудь интересное. Не эту же мымру слушать.
– Мне интересно, – огрызнулся он.
Он врал. Интерес исчез. На смену интересу пришло возбуждение.
– У нас есть Шолохов?
– Есть, – зевнула жена. – От папы осталось. Вон, зелененький…
Он ухватил все четыре тома «Тихого Дона» и удрал в соседнюю комнату. Отыскать нужный отрывок с ходу не получилось. Он воообще никогда не читал Шолохова, если не считать рассказа «Нахаленок», который в детстве ему прочел вслух отец. Когда в школе проходили «Поднятую целину», он крутился мелким бесом, наговорив кучу ерунды про становление колхозов и раскулачивание. Анна Макаровна сжалилась, поставила трояк.
54 
