24 
На углу площади находится знаменитый фонтан Нептуна – сооружение в стиле рококо с нимфами, наядами и херувимами. Вода струится по его ступеням-раковинам в бассейн, изящные чугунные арки работы Жана Ламура окружают фонтан. Мы прогулялись по булыжной мостовой, осмотрели Триумфальную арку, потом, пройдя под ней, очутились на Манежной площади – прямоугольной, с красивыми старинными зданиями и узким сквером посередине. В полном одиночестве мы шли между двумя рядами высоких старых деревьев. Нал крышами слева от нас виднелся шпиль кафедрального собора.
Мимо с грохотом проехал старинный автомобиль, оставляя за собой хвост дыма. В дальнем конце площади, мимо колоннады бывшего Дворца правительства, неторопливо прогуливалась еще одна пара туристов. Мы оглянулись назад, в ту сторону, откуда пришли, и еще раз увидели площадь Станислава в перспективе арки. Под ярким солнцем плавные линии зданий, весь величественный ансамбль старинной площади казался статичным и монохромным. Машина, изрыгавшая клубы дыма, миновала арку и выехала на площадь, и всякое движение вокруг нас замерло.
Мы покинули Манежную площадь и по узкой тенистой аллее вышли на одну из главных торговых улиц. Шум нарастал, и скоро мы влились в суетливую толпу. На бульваре Леопольда полно небольших уличных кафе. Проголодавшись, мы зашли в одно из них и, сев за столик, заказали demis-pressions . Накануне вечером мы посетили небольшой ресторанчик на другой стороне улицы. Поев, мы не спешили уйти: пили вино, болтали и засиделись далеко за полночь. Разговор коснулся друзей и подруг. Я рассказал Сью об Анетте, совсем не думая о ней так же серьезно, как Сью о своем дружке, а просто пытаясь создать хотя бы видимость равновесия. Я уже ревновал к нему.
Теперь, после непродолжительного осмотра города, Сью с большей охотой говорила о настоящем.
– Мне нравится в Лондоне, – рассказывала она, – но простое выживание там стоит бешеных денег. Уехав из дома, я вечно сижу без гроша. Денег нет, едва-едва удается наскрести на самое необходимое. Я хотела стать настоящим художником, но так и не вышло взяться за дело всерьез. Все только для заработка.
– Вы живете одна? – спросил я, пользуясь возможностью подбросить наводящий вопрос.
– Знаете большие доходные дома в Хорнси? Я снимаю комнату в одном из них. Там уже много лет сдаются квартиры, комнаты и углы с койкой. Моя – на первом этаже, довольно большая, но слишком уж темная – невозможно работать при дневном свете. Дом хоть и стоит на холме, но позади разбит сад и деревья все загораживают.
– Ваш друг тоже художник?
– Мой друг?
– Тот, к которому вы сейчас едете.
– Нет, он что-то вроде писателя.
– Как это – «что-то вроде»?
Она улыбнулась.
– По крайней мере, сам он утверждает, что занимается сочинительством, и. похоже, тратит на него львиную долю свободного времени. Но мне он никогда ничего не показывает. Не думаю, будто он что-то опубликовал. Впрочем, я никогда не задаю ему подобных вопросов.
Погрузившись в раздумья о своем дружке, она качала головой, не отрывая глаз от небольшого подноса с солеными крендельками, поданными к пиву.
– Он мечтает перебраться жить ко мне, но я ни за что не соглашусь. Если это случится, я просто не смогу работать.
– И где же он живет?
– Переезжает с места на место. На самом деле я никогда не знаю, где его искать, пока он не является сам. Он живет за чужой счет.
– Тогда почему?.. Слушайте, а как его имя?
– Найалл.
Она произнесла по складам, не желая, видимо, чтобы я переспрашивал.
– Найалл – нахлебник, – продолжала она, – прирожденный паразит. Только поэтому он и оказался во Франции. Люди, у которых он жил в последнее время, собирались в отпуск и – могу вообразить – встали перед выбором: оставить его одного в доме или взять с собой. Они предпочли второе. Так что Найалл получил возможность бесплатно отдохнуть на юге Франции. И вот я еду к нему.
– Похоже, вы не в восторге от этого.
Она посмотрела прямо на меня.
– Хотите знать правду? Я страшно обрадовалась, когда Найалл перестал крутиться вокруг меня, но он принялся звонить мне из Франции, – Она допила остаток своего пива. – Не надо мне этого говорить, но… я устала от него. Я знаю его слишком давно. Он паразит, настоящий кровосос, и я мечтаю, чтобы он оставил меня в покое.
– Так бросьте его.
– Не так-то просто. Найалл умеет присасываться. Он знает, как добиться своего. Я вышвыривала его десятки раз, но он всегда ухитряется заползти обратно. Я больше не пытаюсь.
24 
