Последние отзывы

  17  

Она рассмеялась, прикрывая рот ладонью.

— Ах вы, дьявол! Вы еще хуже Квинна, — заявила она, блеснув на меня глазами, — Думаете, я не понимаю, чем они там занимаются? А если она так и умрет? Что тогда? Что будем делать? Высушим ее тело полотенцами и оставим лежать, будто ничего не произошло? К тому же…

— Да, но зато она точно будет чистая, — заметил я, пожав плечами.

Она схватилась за голову, стараясь не рассмеяться в голос, но, справившись с эмоциями, направилась в коридор, посмеиваясь и разговаривая сама с собой: "…а тут еще его мать убежала, а была слабая, как дохлая курица, и никто не знает где она, а Мэфейры внизу, удивительно, что они не позвали шерифа".

И пошла она, Ангел Горячего кофе, в дальнюю спальню, туда, где Нэш и Томми о чем-то шептались, а Томми оплакивал тетушку Куин.

Неожиданно мне стало ясно, как мне дороги все эти люди. Теперь я понимал, почему Квинн непременно хотел остаться здесь, изображая смертного так долго, как сможет — такую власть над ним имела ферма Блэквуд.

Но пришло время проявить мудрость. Время подумать о Моне, о том, чтобы сколько-нибудь приемлемо объяснить ее отсутствие ведьмам, ожидавшим внизу.

Кроме того, мне было любопытно взглянуть на этих, оккупировавших двуместную гостиную бесстрашных медиумов, которым удается морочить смертным голову так же успешно, как и вампиром, выдавая себя за самых обыкновенных людей, в то время как они являют собой источник таинственности.

Я заспешил вниз по закругляющимся ступеням, успел поймать малютку Джерома с его великоватыми белыми теннисками, как раз перед тем, как малыш слетал с перил на отделанный мраморной плиткой пол, вручил его перепуганной Жасмин, а затем, сделав жест, обещавший, что все будет в порядке, окунулся в прохладный воздух перед дверью гостиной.

Доктор Ровен Мэйфейр, учредитель и глава Медицинского центра Мэйфейр, сидела в одном из красного дерева кресел (под девятнадцатый век, стиль рококо, темный лак, бархат) и так резко повернула при моем появлении голову, будто я дернул ее за ниточку.

Как я уже говорил, мы видели друг друга на похоронной службе по тетушке Куин в церкви Успения св. Марии. Фактически я сидел в правом ряду на скамье перед ней, что было опасно. Но на тот момент мой камуфляж был вполне стандартным и включал в себя солнцезащитные очки. Сейчас же она видела принца-паршивца, в приталенном черном сюртуке и кружевах ручной работы, и я забыл надеть очки, что было глупейшей ошибкой.

Ее мне так и не удалось хорошенько рассмотреть. Теперь же я был незамедлительно очарован, что мне не нравилось, потому что это моя роль очаровывать, пока протекает беседа.

Длинный овал ее лица был изящно прорисован, чист, как у маленькой девочки, и не нуждался в дополнительных косметических ухищрениях, чтобы придать большего совершенства ее огромным серым глазам и холодному безупречному рту.

На ней был строгий, серый брючный костюм из шерсти, а вокруг шеи обвернут красный шарф, заправленный за лацканы. Короткие пепельно-светлые волосы, похоже, вьющиеся от природы, прелестными завитками обрамляли мягкую линию подбородка.

Ее лицо выражало драматическое напряжение, и я почувствовал мгновенную попытку прощупать мое сознание, которое я в тот же миг закрыл наглухо. По моему спинному хребту побежали мурашки. Это ощущение спровоцировала она.

Она не сомневалась, что сможет читать мои мысли, но у нее не вышло.

Так же ей не удавалось узнать, что происходит наверху. Ей это не нравилось. Или, выражаясь почти библейски, она была глубоко опечалена.

И вот, лишенная информации, она пыталась найти смысл в моем появлении, не придавая ни малейшего значения внешней эксцентричности моего облика, вроде черного приталенного сюртука и растрепанных волос, а уделяя внимание более вампирским проявлениям: мягкому сиянию моей кожи и электрически светящимся голубым глазам.

Я был вынужден слишком быстро начать разговор, незамедлительно попав под пристальное внимание второго оппонента из семейства Мэйфейр, который стоял поодаль, у камина.

Природа разыграла с ним ту же карту, что и с Моной: он мог похвастаться зелеными глазами и рыжей шевелюрой. По сути, да и близости их ген, он мог бы быть ее старшим братом. Он был моего роста, шесть футов, хорошо сложен. Одет по-монашески в черное, на котором выделялся белый римский воротник. Он не обладал магическими способностями Ровен, но как медиум был очень неплох, однако я мог с легкостью читать его мысли: он находил меня странным и надеялся, что Мона уже мертва.

  17