Последние отзывы

  146  

— Каких? Это были щепки?

— Щепки? — с сомнением произнес Трампер. — Ну да, от всех тех лодок, что он раздавил, в нем было полно щепок и еще моллюсков, потому что он был очень старый; да, все его тело было покрыто водорослями и улитками. Он походил на старый остров, он собрал кучу всякого мусора — он больше не был чисто-белым.

— И его ничем нельзя было убить, да?

— Ну да, — подтвердил Трампер. — Поэтому его пришлось оставить в покое.

— Именно так я бы и поступил, — заявил Кольм. — Я даже не стал бы пытаться погладить его. — И он замолчал, в ожидании рефрена…

— Но только не капитан Эхаб.

Всегда следует рассказывать историю, подумал Трампер, таким образом, чтобы слушатель ощущал себя на высоте и мог предугадать событие на шаг вперед.

— Расскажи о вороньем гнезде, — потребовал Кольм.

— Высоко-высоко, с вершины горы, — с выражением начал Богус, — он заметил далеко-далеко какой-то предмет, походивший на пару китов…

— Исмаил, — поправил его Кольм.

— Ну да, — согласился Трампер. — Только это оказалась не пара китов, а один кит…

— Но очень большой!

— Ну да, — кивнул Трампер. — И когда кит выпустил фонтан, то Исмаил закричал…

— Смотрите-смотрите, он взорвался! — выкрикнул Кольм, который и не думал засыпать.

— Потом что-то в этом ките показалось Исмаи-лу странным.

— Он был белый! — не выдержал Кольм.

— Ну да, — сказал Трампер. — И все его тело было утыкано различными предметами…

— Гарпунами!

— Моллюсками, водорослями и даже птицами.

— Птицами? — удивился Кольм.

— Можешь поверить мне на слово, — сказал Трампер, — это был самый большой кит, которого Исмаил когда-либо видел в своей жизни. А поскольку он был белым, то Исмаил сразу догадался, что это был за кит.

— Моби Дик! — выкрикнул Кольм.

— Тш… — шикнул на него Трампер. И они оба замолчали; им было слышно, как за окном бился о скалы океан, скрипела пристань и качались пришвартованные лодки.

— Послушай, — шепнул Трампер. — Слышишь океан?

— Да, — прошептал Кольм.

— Китобои слышат именно этот звук: слап-слап о корабль. Ночью, когда они спят.

— Ага, — прошептал Кольм.

— А киты шныряют по ночам вокруг кораблей.

— Ну да? — удивился Кольм.

— Да. Иногда они касаются его или даже бьют хвостом.

— А китобои знают, что это такое?

— Самые умные из них знают.

— Но только не капитан Эхаб.

— Думаю, да, — ответил Богус. Они лежали тихо и слушали океан, ожидая, когда кит ударит хвостом о дом. Затем скрипнула пристань и Богус прошептал: — Ну вот, один!

— Я знаю, — испуганным шепотом откликнулся Кольм.

— Киты не причинят тебе зла, — успокоил его Трампер, — если ты оставишь их в покое.

— Я знаю, — шепнул Кольм. — Никогда не надо дразнить китов, да?

— Да, — откликнулся Трампер, и они оба продолжали слушать океан, пока Кольм не заснул.

После чего единственным подвижным существом в комнате осталась ярко-оранжевая рыбка из Нью-Йорка, выжившая благодаря неустанной заботе.

Трампер поцеловал спящего сына.

— Мне нужно было привезти тебе кита, — про-шептал он.

И не потому, что Кольму не понравилась рыбка, а потому, что Трампер хотел бы дать ему нечто более долговременное. На самом деле Кольм очень обрадовался рыбке; с помощью Бигги он написал письмо с благодарностью Тюльпен, послужившее косвенным извинением за воровство Трампера.

— Дорогая Тюльпен, — диктовала Бигги. Она терпеливо, буква за буквой, подсказывала Кольму, как правильно писать. — До-ро, — произносила Бигги.

С огромным старанием Кольм выводил зажатым в кулачке карандашом кривые буквы. Богус играл с Коутом на бильярде.

— Спасибо за вашу маленькую оранжевую рыбку, — продолжала диктовать Бигги.

— Большое спасибо? — предложил Кольм.

— С-п-а-с… — проговаривала Бигги. Кольм старательно выводил закорючки.

Богус ни разу не попал в цель. Коут расслабился и играл со своим обычным везением.

— Надеюсь, что когда-нибудь вы приедете навестить меня в Мэн, — продиктовала Бигги.

— Ага, — поддакнул Кольм.

Но Бигги сразу обо всем догадалась. Когда Кольм уснул, она спросила Богуса:

— Ты ее оставил, да?

— Думаю, что когда-нибудь я буду с ней, — ответил уклончиво Богус.

— Ты всегда так думаешь.

— Почему ты ее оставил? — спросил Коут.

— Не знаю.

— Ты этого никогда не знаешь, — вздохнула Бигги.

  146