Последние отзывы

  108  

Разумеется, моя вера — полная противоположность убеждениям Фредриксен, как видно из моей книги «Господь наш Христос». Но именно эта писательница подтолкнула меня в нужном направлении, только с ее помощью я осознала, что Иисуса надо исследовать как еврея. Вот тогда-то и началась серьезная работа.

Но возвратимся в 2002 год. Только я приступила к книге, как пришло известие от моего мужа: у него обнаружили первые симптомы опухоли головного мозга, от которой он скончается четыре месяца спустя.

Мы были женаты сорок один год. После моего возвращения в лоно католической церкви он согласился обвенчаться со мной в великолепной старой церкви, которую я посещала в детстве; роль священника взял на себя мой двоюродный брат. Это венчание я считаю величайшим подарком со стороны столь ярого атеиста, каким был мой муж. Он поступил так из любви ко мне. Сорок один год он был моим мужем. А потом его не стало.

Не знаю, так ли это, но иногда мне кажется, что мое увлечение книгой о Христе было дано мне, чтобы я смогла пережить трагедию. Зато я твердо знаю, что в последние недели жизни муж, когда был в сознании, становился святым. Он любил всех, кто окружал его, и понимал людей, которых не понимал раньше. Он хотел одарить каждого, кто помогал ему в его болезни. А до этого, уже будучи наполовину парализованным, он сумел создать три удивительных полотна, не могу не упомянуть об этом. Период любви и понимания закончился медленным впадением в кому, и затем он ушел.

После себя он оставил более трех сотен картин, написанных за пятнадцать лет, множество поэтических сборников, изданных примерно в тот же период, а также тысячи неопубликованных стихотворений. Его мемориальная галерея вскоре переедет из Нового Орлеана на его родину — в Даллас, штат Техас.

Я работала над книгой на протяжении всей болезни мужа, вплоть до его смерти. Мои книги всегда помогали мне в трудные времена. Я рассказывала мужу о том, над чем работаю. Его восхищал мой замысел, он горячо одобрял его.

С декабря 2002 года, когда умер Стэн, и до 2005 года я изучала все, что относилось к периоду, описываемому в Новом Завете, и продолжала читать, днем и ночью. Огромное количество работ скептиков и критиков веры, ожесточенная полемика и первоисточники, в основном труды Филона и Иосифа Флавия, — это лишь часть прочитанного мною.

Начала я со скептиков — тех, кто развивал идеи мыслителей Просвещения, сомневающихся в истинности Нового Завета. Я ожидала найти в их трудах сильные аргументы, неопровержимые доказательства того, что христианство по сути своей — некий обман. Я боялась, что мне придется разделить свой ум на две части: в одной будет вера, в другой — истина. И что мне тогда писать о моем Иисусе? Я понятия не имела. Однако вариантов предлагалось множество: он был либералом, женатым человеком, многодетным отцом, гомосексуалистом… Кем только он не был! Но прежде чем написать хоть слово, я должна была тщательным образом изучить все доступные мне материалы.

Все эти критики веры были так самоуверенны. Они строили свои книги на неких допущениях, не доказывая и даже не объясняя эти допущения. Разве они могут быть ошибочными? Еврейские ученые обосновывали свою точку зрения так обстоятельно: само собой, Иисус был евреем или хасидом, и за это его распяли. Вот и все.

Я читала, и читала, и читала. Иногда мне казалось, что я двигаюсь по долине, сокрытой тенью Смерти, но я продолжала, готовая рискнуть всем. Я должна была узнать, кто такой Иисус, — то есть, если хоть кто-то в мире это знал, мне необходимо докопаться, что именно знал этот человек.

Да, я не умею читать ни на одном из древних языков, но, будучи ученым, я в силах проследить за логикой доказательства; я могу свериться со ссылками и библиографией; я могу отыскать перевод библейского текста на английский язык. И не один перевод, а все существующие! Я приобрела их все, от Уиклифа^[5] до Ламсы^[6], включая Новую Оксфордскую аннотированную Библию и старую Библию короля Джеймса, обожаемую мной. У меня есть и старый католический перевод, и всевозможные литературные переводы, а также редко упоминаемые в научных трудах переводы Барнстоуна и Шонфилда. Все эти переводы я приобретала в надежде на то, что они прольют свет на какую-нибудь непонятную строчку.

Постепенно мне становилось ясно, что большинству из утверждений скептиков — таких, например, будто правдивость Евангелий не вызывает доверия или будто написаны они были слишком поздно, чтобы считаться свидетельством очевидцев, — не хватает последовательности. Их доказательства нелогичны. Аргументы относительно самого Иисуса полны предположений и догадок. Некоторые книги являли собой нагромождения допущений и более ничего. Абсурдные заключения выводились на основании одного-двух фактов или вовсе из пустоты.

  108