112 
– Не будь идиотом.
Голос его прозвучал бесстрастно. Каждое слово он произносил медленно и осторожно и фраза не прозвучала грубо.
– Но почему?
– Она испугается света.
– Тогда, может быть, быстро сдернуть простыню и сбросить змею, прежде чем она успеет укусить тебя?
– Почему бы тебе не пригласить врача? - спросил Гарри.
Его взгляд выражал то, о чем я бы и сам мог догадаться.
– Врача? Ну конечно. Вот именно. Сейчас вызову Гандербая.
Я на цыпочках вышел в холл, разыскал в телефонной книге номер Гандербая и попросил телефонистку побыстрее соединить меня с ним.
– Доктор Гандербай? - сказал я. - Это Тимбер Вудс.
– Хэлло, мистер Вудс. Вы еще не спите?
– Послушайте, не могли бы вы немедленно приехать? И захватите сыворотку от укуса змеи.
– Кто укушен?
Вопрос был задан так резко, будто у меня выстрелили над самым ухом.
– Никто. Пока никто. Гарри Поуп в постели, а на животе у него лежит змея и спит - прямо под простыней.
Секунды три в трубке молчали. Потом медленно и отчетливо Гандербай произнес:
– Передайте ему, чтобы он не шевелился. Он не должен ни двигаться, ни разговаривать. Вы понимаете?
– Разумеется.
– Сейчас буду!
Он положил трубку, и я отправился назад, в спальню. Гарри следил за тем, как я приближаюсь к нему.
– Гандербай сейчас приедет. Он сказал, чтобы ты не шевелился.
– А что он, черт побери, думает, я тут делаю?
– Слушай, Гарри, и еще он сказал, чтобы ты не разговаривал. Вообще не разговаривал. Да и я тоже.
– Почему бы тебе тогда не заткнуться?
Пока он говорил, уголок его рта быстро дергался, и продолжалось это, даже когда он замолчал. Я достал платок и очень осторожно вытер пот на его лице и шее, чувствуя, как под моими пальцами подергивается та мышца, которая служит для выражения улыбки.
Я выскользнул на кухню, достал лед из морозилки, завернул его в салфетку и принялся разбивать на мелкие кусочки. Мне не нравилось, что у него дергается уголок рта. Да и то, как он разговаривал, мне тоже не нравилось. Я вернулся в спальню и положил на лоб Гарри мешочек со льдом.
– Так тебе будет лучше.
Он сощурил глаза и, не раскрывая рта, резко втянул в себя воздух.
– Убери, - прошептал он. - У меня от этого начинается кашель. - Мышца снова задергалась.
По комнате скользнул луч света. Это Гандербай повернул свою машину к бунгало. Я вышел встретить его с мешочком льда в руках.
– Как дела? - спросил Гандербай и, не дожидаясь ответа, прошествовал мимо меня; он прошел через веранду, толкнул дверь с сеткой и ступил в холл. - Где он? В какой комнате?
Оставив свой чемоданчик на стуле, он последовал за мной в комнату Гарри. На нем были мягкие тапочки, и передвигался он бесшумно и мягко, как осторожный кот. Скосив глаза, Гарри наблюдал за ним. Дойдя до кровати, Гандербай посмотрел на него сверху и улыбнулся со спокойной уверенностью, кивком головы дав Гарри понять, что дело тут простое и не о чем беспокоиться, а нужно лишь положиться на доктора Гандербая. Затем он повернулся и вышел в холл, а я последовал за ним.
– Прежде всего попытаемся ввести ему сыворотку, - сказал он и, раскрыв свой чемоданчик, занялся необходимыми приготовлениями. - Внутривенно. Но мне нужно быть осторожным. Он не должен дрогнуть.
Мы прошли на кухню, и он прокипятил иглу. Взяв в одну руку шприц, а в другую - небольшой пузырек, он проткнул резиновую пробку пузырька и начал набирать бледно-желтую жидкость. Потом протянул шприц мне:
– Держите его, пока он мне не понадобится.
Он взял чемоданчик, и мы вернулись в спальню. Глаза Гарри были широко раскрыты и блестели. Гандербай склонился над Гарри и очень осторожно, будто имел дело с кружевом работы шестнадцатого века, закатал ему до локтя рукав пижамы, не пошевелив руку. Он проделал все это, не касаясь кровати.
– Я сделаю вам укол, - прошептал он. - Это сыворотка. Вы почувствуете слабую боль, но постарайтесь не двигаться. Не напрягайте мышцы живота.
Гарри взглянул на шприц.
Гандербай достал из чемоданчика красную резиновую трубку и обмотал ею его руку выше локтя, затем крепко завязал трубку узлом. Протерев небольшой участок кожи спиртом, он протянул мне тампон и взял у меня шприц. Поднеся его к свету, он, сощурившись, выпустил вверх тоненькой струйкой какую-то часть желтой жидкости. Я стоял возле него и наблюдал. Гарри тоже не спускал с него глаз; лицо его блестело от пота, точно было намазано толстым слоем крема, который таял на коже и стекал на подушку.
112 
