282 
– Это моя собственная дорога, - сказал мистер Азиз. - Она тянется на пять миль.
– У вас и телефон есть? - спросил я, увидев, что столбы, стоящие вдоль главной дороги, тянутся и вдоль этой частной.
И тут меня вдруг поразила странная мысль.
Этот араб на заправочной станции... У него тоже есть телефон...
Не этим ли объясняется случайный приезд мистера Азиза?
Быть может, этот скучающий здесь человек изобрел хитроумный способ увозить путешественников с главной дороги, с тем чтобы доставлять себе на ужин то, что он называет "цивилизованным обществом"? Не он ли дал арабу указание выводить из строя один за другим автомобили людей подходящей наружности, проезжающих мимо? "Просто отрежь приводной ремень, Омар, и сразу звони мне. Но смотри, чтобы с виду человек был приличный, в хорошем автомобиле. Я тут же подскочу и посмотрю, стоит ли приглашать его в дом..."
Что за глупости приходят мне в голову!
– Мне кажется, - говорил мой спутник, - что вам любопытно узнать, зачем это мне взбрело в голову поселиться в таком месте.
– По правде говоря, да.
– Этим все интересуются, - сказал он.
– Все? - переспросил я.
Так-так, подумал я. Значит, все.
– Я живу здесь, - продолжал он, - потому, что ощущаю духовную связь с пустыней. Меня к ней тянет так же, как моряка к морю. Вам это кажется очень странным?
– Нет, - ответил я, - мне это вовсе не кажется странным.
Он умолк, затянувшись сигаретой. Потом снова заговорил:
– Это одна причина. Но есть и другая. Вы семейный человек, мистер Корнелиус?
– К несчастью, нет, - осторожно ответил я.
– А я семейный, - сказал он. - У меня есть жена и дочь. Обе, во всяком случае на мой взгляд, очень красивы. Дочери только что исполнилось восемнадцать. Она закончила прекрасную школу в Англии, а теперь, - он пожал плечами, - теперь просто сидит дома и ждет, когда можно будет выйти замуж. А чем можно занять красивую молодую девушку в этот период ожидания? Одну я ее отпустить никуда не могу. С нее глаз не сводят. Когда я беру ее с собой в Бейрут, мужчины так и вьются вокруг нее, точно волки, дожидаясь момента, чтобы сцапать. Меня это с ума сводит. Я все про мужчин знаю, мистер Корнелиус. Мне известно, на что они способны. Не я один сталкиваюсь с этой проблемой. Но другие умудряются каким-то образом принимать ее как должное. Они отпускают своих дочерей на волю. Просто выпроваживают их из дома и занимаются своими делами. Я так не могу. Просто не могу себя заставить так поступить! Не могу позволить, чтобы ею помыкал какой-нибудь там Ахмед, Али и Хамил, или кто там еще попадется ей на пути. И это и есть, как вы понимаете, вторая причина, почему я живу в пустыне, - я хочу еще несколько лет защищать мое дорогое дитя от диких зверей. Вы, кажется, сказали, что у вас совсем нет семьи, мистер Корнелиус?
– Боюсь, что это действительно так.
– О! - Он, похоже, был разочарован. - То есть вы хотите сказать, что никогда и не были женаты?
– Н-нет, - сказал я. - Нет, никогда.
Я ждал, что сейчас последует еще один неизбежный вопрос. И минуту спустя он был задан.
– А вам никогда не хотелось жениться и иметь детей?
Все задают этот вопрос. Это все равно что спросить: "Так, значит, вы гомосексуалист?"
– Один раз хотелось, - сказал я. - Только один раз.
– И что же произошло?
– В моей жизни, мистер Азиз, была только одна женщина... а после того, как ее не стало...
Я вздохнул.
– Вы хотите сказать, что она умерла?
Я кивнул, не в силах произнести что-нибудь еще.
– Мой дорогой, - сказал он. - О, мне так жаль. Простите мое чрезмерное любопытство.
Какое-то время мы ехали молча.
– Удивительно, - пробормотал я, - но человек теряет всякий интерес к вопросам пола после того, как с ним случается такое. Я, пожалуй, испытал самое настоящее потрясение. Забыть это невозможно.
Он сочувственно кивнул, принимая все за чистую монету.
– Вот я и путешествую, чтобы забыться. И уже много лет...
Мы подъехали к подножию Магхары и последовали по дороге, которая огибала гору и шла к ее невидимой - северной - стороне.
– За следующим поворотом вы увидите дом, - сказал мистер Азиз.
Мы свернули за поворот - и дом вырос перед нами! Я замигал, уставившись на него, и скажу вам, что в первые несколько мгновений буквально не мог поверить своим глазам. Передо мной стоял белый замок - именно замок высокий, с башенками, башнями и шпилями, возникший как по волшебству среди яркой зелени у подножия раскаленной солнцем голой желтой горы! Зрелище было фантастическое! Казалось, я очутился в сказке Ганса Христиана Андерсена или братьев Гримм. В свое время я видел множество романтической наружности замков в долинах Рейна и Луары, но никогда прежде мне не приходилось лицезреть ничего более изящного, грациозного и сказочного! Когда мы подъехали ближе, я увидел сад с подстриженной травой и финиковыми пальмами; высокая белая стена отделяла его от пустыни.
282 
