Особенно,... 
313 
То, что он делал с нею в последующие несколько минут, вызывало у нее и ужас, и восторг. Она понимала, что он просто-напросто подготавливает ее, или, как говорят в больнице, готовит непосредственно к операции, но, Бог свидетель, она никогда не знала и не испытывала ничего даже отдаленно похожего на то, что с ней происходило. А происходило все необычайно быстро, и, как ей показалось, всего лишь за несколько секунд она достигла того умопомрачительного состояния, когда вся комната превращается в ослепительный пучок света, который вот-вот разорвется, едва коснешься его, и разнесет тебя на кусочки. В этот момент с ловкостью хищника Конрад перебросил свое тело на нее для заключительного акта.
И тут Анна почувствовала, будто страсть вырывается из нее и из тела медленно тянут длинный живой нерв, длинную живую наэлектризованную нить, и она закричала, моля Конрада, чтобы он не останавливался, и тут услышала доносившийся откуда-то сверху другой голос, и этот другой голос звучал все громче и громче, все настойчивее и требовательнее:
– Я спрашиваю, у тебя что-то есть?
– У кого - у меня?
– Мне что-то мешает. У тебя, наверное, диафрагма или что-нибудь еще.
– У меня ничего нет, дорогой. Все прекрасно. Прошу тебя, успокойся.
– Нет, не все прекрасно, Анна.
Подобно изображению на экране, все вокруг стало принимать четкие очертания. На переднем плане было лицо Конрада. Оно нависало над ней, опираясь на голые плечи. Его глаза смотрели в ее глаза. Рот продолжал что-то говорить.
– Если ты и впредь намерена пользоваться какими-нибудь приспособлениями, то, ради Бога, научись как следует вводить их. Нет ничего хуже, когда их устанавливают кое-как. Диафрагму нужно размещать прямо против шейки.
– Но у меня ничего нет.
– Ничего? Что-то, однако, мне все равно мешает.
Не только комната, но, казалось, весь мир куда-то медленно от нее поплыл.
– Меня тошнит, - сказала она.
– Что?
– Меня тошнит.
– Не говори глупости, Анна.
– Конрад, уйди, пожалуйста. Уйди сейчас же.
– О чем ты говоришь?
– Уйди от меня, Конрад!
– Но это же смешно, Анна. О'кей, извини, что я об этом заговорил. Забудем об этом.
– Уходи! - закричала она. - Уходи! Уходи! Уходи!
Она попыталась столкнуть его с себя, но он всей своей огромной тяжестью давил на нее.
– Успокойся, - сказал он. - Возьми себя в руки. Нельзя же вот так вдруг посреди всего передумать. И ради Бога, не вздумай расплакаться.
– Оставь меня, Конрад, умоляю тебя.
Он, похоже, навалился на нее всем, что у него было, - руками и локтями, плечами и пальцами, бедрами и коленями, лодыжками и ступнями. Он навалился на нее, точно жаба. Он и впрямь был огромной жабой, которая навалилась на нее, крепко держит и не хочет отпускать. Она как-то видела, как жаба совокуплялась с лягушкой на камне возле ручья; жаба была точно так же омерзительна, сидела неподвижно, а в желтых глазах ее мерцал злобный огонек. Она прижимала лягушку двумя мощными передними лапами и не отпускала ее...
– Ну-ка перестань сопротивляться, Анна. Ты ведешь себя как истеричный ребенок. Да что происходит?
– Ты мне делаешь больно! - вскричала она.
– Я делаю тебе больно?
– Мне ужасно больно!
Она сказала это только затем, чтобы он отпустил ее.
– Знаешь, почему тебе больно? - спросил он.
– Конрад! Прошу тебя!
– Погоди-ка минутку, Анна. Дай я тебе объясню...
– Нет! - воскликнула она. - Хватит объяснений!
– Дорогая моя...
– Нет! - Она отчаянно сопротивлялась, пытаясь высвободиться, но он продолжал прижимать ее.
– Тебе больно потому, - говорил он, - что твой организм не вырабатывает жидкость. Слизистая оболочка, по правде, совсем сухая...
– Прекрати!
– Название этому - старческая атрофия влагалища. Это приходит с возрастом, Анна. Поэтому это и называется старческой атрофией. С этим ничего не поделаешь...
В этот момент она начала кричать. Крики были не очень громкие, но это были крики, ужасные, мучительные крики; прислушавшись к ним, Конрад вдруг сделал лишь одно-единственное изящное движение и скатился с нее, оттолкнув ее обеими руками. Он оттолкнул ее с такой силой, что она упала на пол.
Она медленно поднялась на ноги и шатающейся походкой направилась в ванную, говоря сквозь слезы:
313 
