173 
— Последнее время я не езжу в монастырь.
— Но планируешь поехать, даже надеешься. Уверяю, это не твоя судьба. Она не для тебя. Experto crede [80]. В молодости меня одолевали такие же мысли. Но та стезя только для избранных. Самое трагичное, что все эти безмолвные пленники воспринимают аскетизм как чистый ад и таким образом понапрасну губят свои жизни. Поверь мне, Беллами, для таких, как ты, это действительно путь в ад. У тебя добрая и отзывчивая душа, ты должен жить и работать с людьми, помогать им как раньше, вести обычный образ жизни. По-моему, в глубине души ты и сам отлично понимаешь это, нужно только, чтобы кто-то встряхнул тебя, слегка подтолкнул к выходу из этого несчастного и туманного тупика. Ты же романтик, вот и следуй велению сердца. Возвращайся на свою прежнюю квартиру и…
— Я продал ее.
— Тогда приезжай и живи у меня. Смелей, пора порвать с хандрой. Переезжай ко мне, поживешь нормально, придешь в себя.
Клемент наконец поймал Джоан, взбежав за ней по лестнице и остановив ее на площадке. Они помолчали.
— Джоан, мне очень жаль, прости меня…
— За что? Ты пьян.
— За тот телефонный разговор… Мне ужасно неловко… но я просто не смогу вынести… просто не смогу… я должен жить один…
— Ты боишься остаться наедине со мной.
— Да, наверное, ты права. Вернее, не совсем так. Сейчас мне невыносимо любое общество. Пожалуйста, прости меня, ладно? И не сердись, я все тот же Клемент, твой старый приятель.
— Давай заглянем в эту комнату. Почему, интересно, тут все двери открыты?
— Наш хозяин желает показать нам, что ему нечего прятать.
— Ладно, давай-ка прикроем пока эту дверь.
Они оказались в небольшом, загроможденном шкафами помещении, очевидно служившем гардеробной. Джоан закрыла дверь. Клемент обнял ее.
— Арлекин, ты хочешь жениться на мне?
Клемент, не ожидавший такого вопроса, отстранился от нее.
— Нет, не хочу, — мгновенно ответил он, — Не могу, то есть я вообще не хочу жениться, извини…
— Но почему… может, ты думаешь, что у меня есть кто-то другой? Никого нет, я клянусь, никого!
— Нет, я не думаю… я вообще не думаю о тебе, мне хватает…
— Не говори так. Ты думаешь обо мне, ты же любишь меня, я знаю. Я все та же Цирцея, а ты мой Арлекин. Я все так же хороша… О, давай соединим наши жизни… навсегда… вспомни улицу Верцингеторикса…
— Милая Джоан, умоляю, давай не будем попусту ворошить прошлое. Конечно, ты мне небезразлична…
— Ты выглядишь несчастным. Я сумею сделать тебя счастливым. Нам было так хорошо когда-то вместе, разве ты забыл? Ты поможешь мне жить иначе. А я помогу тебе измениться. Только я знаю тебя, только я понимаю…
— Джоан, пожалуйста, не беспокойся за меня, у меня масса неприятностей, и я не хочу жениться ни на тебе, ни на ком другом, пожалуйста, оставь меня в покое…
— Я знаю, что у тебя неприятности, и хочу разделить их, хочу помочь тебе, я смогу помочь, я люблю тебя. А тебе не кажется, что мы присутствуем на каком-то волшебном вечере? Знаменательном. Мы все открываем свои сокровенные мысли, мы все прекрасны, мы спасены, ты красив, я красива…
— Дорогая, ты пьяна!
— Вот видишь, ты называешь меня дорогой. Сегодня вечером мы словно попали в сказочный дворец, залитый светом, прекрасный, где все возможно и простительно, где царствует правда и любовь… где, как ты и сказал, нечего прятать! О, неужели ты не чувствуешь этой свободы. Нам предлагается, нам дарится нечто удивительное, и мы должны осознать это и воспользоваться этим волшебным временем, оно соединит нас…
— Дражайшая Цирцея, это бесполезно…
— Ты любишь меня, Клемент, я знаю, любишь…
— Бесполезно, мы старые добрые друзья и должны попросту жить дальше, оставаясь друзьями…
— Верно, и мы сделаем друг друга счастливыми, давай жить вместе… так называемой счастливой семейной жизнью… ну, смелей же! Спаси меня, я в отчаянии!
— Нет, нет. Прости, дорогая.
Клемент открыл дверь и вывел Джоан на лестницу.
К дому Питера Харви доставил мать на такси. Он не ждал от этого вечера ничего хорошего. Питер, который при встрече лишь кивнул ему, беседовал с Джоан, и Харви предпочел удалиться в пустую библиотеку. Вновь выйдя в гостиную, он увидел, что Джоан беседует с Корой. Притворившись озабоченным, он деловито дохромал до столика с напитками, потом заглянул на кухню, где Пэтси и миссис Келлоу мягко поинтересовались его «инвалидностью». Когда он покинул их, ему издалека помахали три человека: Эмиль, Сефтон и миссис Адварден.
173 
