39 
Подоткнув под спину подушки и положив ноги на стеганое покрывало, Харви отдыхал на кровати Беллами. Костыли он приставил к раковине. Беллами задумчиво разглядывал красивую голову юноши с шелковистыми белокурыми волосами и его взволнованное гладкое лицо.
— Все еще болит?
— Конечно болит, она не дает мне спать по ночам, принимаю снотворное. Ты думаешь, что мне охота глотать в таком возрасте всякую дрянь? Кости-то, конечно, срастутся, но гораздо хуже то, что я, видимо, останусь хромым на всю жизнь. Да ладно, хватит обсуждать выпавшие на мою долю напасти. Как ты-то? Выглядишь неважнецки. Может, постишься?
— Пощусь? Я? Нет.
— Ты уже продал коттедж?
— Нет еще. По-моему, есть уже кое-какие предложения.
— Мне ужасно жаль твой коттедж, наш единственный доступ к морю! Мне совсем не хочется, чтобы ты ушел в монастырь. В конце концов, что ждет тебя там? Хотя, конечно, я понимаю, что тебя влекут туда таинственные высшие силы. Ни с кем, кроме тебя, у меня не получается откровенных разговоров, впрочем, я слегка преувеличиваю. Мне хотелось бы, чтобы вернулся Эмиль, с ним я тоже мог бы поговорить. О боже, мне положено, наверное, сходить и повидать Лукаса, раз уж он вернулся. Я думал о нем.
— Почему положено? Почему бы тебе просто не сходить и не повидать его? Ты говоришь так, словно это твой долг.
— Не думаю, что он любит меня.
— Какая чепуха, Харви, тебя все любят!
— И я не совсем уверен, что сам люблю его… ну, в общем, я не сказал бы, что он мне совсем не нравится… просто я чувствую, что он… на мой взгляд… вроде как… какой-то несносный тип.
— Но ты же знаешь его всю жизнь, он тебе как дядя, почти как отец!
— Ты мне почти как отец. Клемент теперь больше смахивает на брата. Знаешь, может, у меня безумное наваждение, но я правда чувствую, что Лукас считает меня врагом.
— Полный абсурд! Чего ради ему озадачиваться враждебными мыслями по отношению к твоей персоне?
— Ты прав. Он вовсе не будет озадачиваться по моему поводу!
— У Лукаса сложный характер, он крайне сдержан, неловок и стеснителен, он совершенно необщителен, короче говоря, мы все привыкли к его странностям, и тебе тоже пора бы привыкнуть. Со мной он бывает порой ужасно грубым, а я не обижаюсь, такой уж у него способ общения! Вспомни, как они близки с Клементом, а мне приходилось слышать, как Лукас и ему грубил напропалую. У него просто вспыльчивая и очень чувствительная натура, только и всего.
— Как-то раз он и со мной обошелся очень грубо.
— Отругал тебя?
— Нет, он ударил меня.
— Правда?! А что ты сделал?
— Не помню.
Разумеется, Харви все хорошо помнил.
— Сколько же тебе тогда было лет?
— Одиннадцать.
— Ну, тебе давно следовало простить его! Но тебе хочется вроде как официального примирения, верно?
— Да, что-то вроде того. Возможно, конечно, меня терзает уязвленное самолюбие. Мне невыносимо думать, что кто-то в этом мире может не любить меня.
— Не беспокойся, у тебя никогда не будет недостатка в любящих людях.
— Похоже, мне придется отказаться от секса, а я ведь еще даже не попробовал.
— С чего вдруг?
— Я теперь калека.
— Харви, мне тоже хочется тебя стукнуть! Ты вовсе не калека! Как можешь ты предаваться такой глупой хандре? Вот Байрон, к примеру, вовсе не отказывался от секса.
— Ох уж мне этот Байрон, моя матушка просто помешана на нем. Но кому захочется брать пример с Байрона? Я лично презираю его. О господи, мне кажется, что в любом случае я ни на что не способен, меня точно парализует при одной мысли об этих вещах, и, вообще, мне хотелось бы оказаться геем.
Беллами также хотелось бы, чтобы Харви оказался геем, но он отбросил это желание, как и все прочие мирские желания.
— Харви, потерпи немного, — осмотрительно ответил он. — В свое время все прояснится само собой, знания снизойдут на тебя, как некое божественное откровение, и ты обретешь уверенность.
— Мне хочется, чтобы я оказался лесбиянкой.
— Харви! Не может быть! — Беллами даже представить не мог, как это можно захотеть быть лесбиянкой.
— А что тут особенного? Мне нравится, как этим занимаются девушки, и, вообще, женское устройство гораздо проще. Я, конечно, не вполне представляю…
Беллами, вовсе не собиравшийся задумываться о женском устройстве, поспешил сменить тему:
— Надеюсь, теперь ты сможешь возобновить занятия, начитывать понемногу классику. По крайней мере, в квартире Эмиля тебе вполне комфортно и спокойно.
39 
