70 
«Неужели наконец во мне проснулось то самое?»
— Да, да. Но прости меня, — сказал Харви.
— Не глупи. Что ж, тогда поднимайся. Придется раздеться, как ты понимаешь. А как поживает твоя нога? Сейчас не беспокоит?
— Нет. Так ты не возражаешь?!
— Нет, конечно, глупый!
— А вдруг кто-нибудь придет?
— Никто не придет.
Избегая друг друга, они передвигались по маленькой комнате. Харви подумал, что это похоже на шахматную партию. Тесса откинула пикейное покрывало и одеяла и села на край дивана, чтобы снять ботинки. Харви, продолжая стоять, следил за ее манипуляциями. Он снял куртку. Слегка отступив назад, он подавил желание болезненно поморщиться. Харви успел забыть о ноге. Сев на один из неустойчивых расшатанных стульев, он снял ботинок и носок со здоровой ноги. Тесса уже успела снять ботинки, носки, жакет и брюки. Харви начал медленно спускать свои брюки.
«Вот сейчас она снимет трусики», — подумал он.
Живя в семейном кругу среди девочек, он часто видел их раздевающимися, даже раздетыми во время летних каникул у моря. Он часто следил за процессом их раздевания, до того как время, наложившее табу, не предписало им сначала скрывать ножки под юбками, а потом уже снимать трусики. Это заинтересовало его только ретроспективно. Гораздо позже, вспоминая те детские времена, он стал понимать, что именно то действие, те легкие скрытые телодвижения вызывают у него какой-то сильный, почти священный трепет. Даже само слово «трусики» оказывало на него харизматическое воздействие, подобное религиозному ритуалу или молитве. Осторожно, но быстро, держа на весу больную ногу, он стащил с себя трусы вместе с брюками и вдруг увидел, что Тесса уже разделась и смотрит на него, оставшись в одной довольно просторной и длинной блузке, которая, как он теперь заметил, имела не коричневый, а скорее оливковый цвет, очевидно, она была куплена в магазине военного обмундирования. Просто военная рубашка цвета хаки. Харви натянул как можно ниже свои собственные рубашку и майку. В комнате было прохладно. Рубашку Тесса не сняла, а лишь расстегнула. Под ней не было никакой сорочки. Вновь глянув на Тессу, Харви подумал, что сейчас она поднимет его на смех. Возможно, вообще все закончится приступом безумного смеха. Секс представлялся смешной, смехотворной нелепостью. И как только он влип в такое абсурдное положение?! В какое-то мгновение они действительно могли прыснуть со смеху, но словно по молчаливому уговору не рассмеялись, а мягко улыбнулись друг другу, как припоминал позже Харви. Их улыбки были наполнены глубокой и смешанной грустью. Харви почувствовал близость слез.
Она забралась на кровать к стенке и села, подтянув к себе колени.
— Тесса, ты не будешь возражать, если я тоже оставлю рубашку, просто для начала…
— Совершенно не возражаю! Харви, что бы ни случилось, не надо переживать. Иди сюда.
Он уперся коленом в край кровати, потом неловко прилег, и она опустилась на спину, вытянувшись рядом с ним, по-прежнему оставаясь в расстегнутой оливковой рубашке. Сама эта рубашка теперь тоже казалась чем-то священным, словно она надела ее для своеобразного ритуала, проводимого в безмятежном спокойствии великого храма. Харви осознал близость грудей Тессы, внезапно возникших перед его глазами, потрясающе бледных и светящихся слабым светом. Его здоровая нога прижалась к ее бедру, он ощутил подол рубашки, когда начал поворачиваться, осторожно перемещая больную ногу. Стрела боли пронзила бедро Харви. Он помедлил. Потом, собравшись с духом, просунул одну руку под податливо изогнувшуюся спину Тессы и, опустив тяжелую голову на ее теплую и мягкую грудь, другой рукой развел полы оливковой рубашки. Харви робко пробежал пальцами по ее обнаженному телу. Так они и лежали в тихом оцепенении, глубоко дыша. Потом, слегка сдвинувшись вниз, Тесса приподняла его голову, и дыхания их приоткрытых губ смешались. Вытаскивая руку из-под ее талии, Харви подумал: «Вот черт, как же мне теперь избавиться от рубашки и майки?» Неловко орудуя одной рукой, он тщетно пытался справиться с непослушной одеждой. Бешено стучало чье-то сердце. Блуждающая рука Тессы слегка коснулась его гениталий, и он мельком увидел ее закрытые глаза, когда их губы встретились. Харви вдруг осознал, что весь дрожит.
«До чего же нелепы, неудобны и просто смехотворны все эти неуклюжие попытки. Наверное, мы напоминаем двух пытающихся спариться роботов», — подумал он, подавляя желание оттолкнуть ее.
70 
