– Это не доказано.
– Верно, доктор Крепкий Орешек, верно. Но не бойтесь, у меня хорошие новости. Мы с вами поменяемся местами. Вы будете жонглировать временем, силой земного притяжения, движением волн и частиц. Вы сможете просеивать сквозь сито мусор человеческих стремлений, отыскивая крупинки незаурядности. Вы будете смотреть, как во имя ваше подстреливают воробьев и грабят континенты. Вот. А я приложу все усилия, чтобы заставить вашу жену улыбаться, и еще я хочу отведать бренди начальника тюрьмы.
– Вы больной человек, м-р Воорман. Этот трюк с Бельгией ставит меня в тупик, но…
Доктор Полонски застывает на месте.
Воорман насвистывает национальный французский гимн.
Смена кадра.
– Время вышло,– говорит доктор.– Мне нора.
– Что…– У заключенного перехватывает горло.
Доктор разминает вновь обретенные мускулы. ,
– Что вы со мной сделали? – пронзительно кричит заключенный.
– Если вы не умеете разговаривать как разумный взрослый человек, я закончу нашу беседу.
– Верните меня обратно, чудовище!
– Скоро научитесь.– Доктор защелкивает свою сумку.– Следите за Балканами. Горячая точка.
Заключенный вопит:
– Охрана! Охрана!
Дверь со скрипом отворяется, и доктор сокрушенно качает головой. К бьющемуся в истерике узнику приближаются надзиратели с жужжащими электрическими стрекалами.
– Арестуйте этого самозванца! – настоящий доктор Полонски! Это посланник ада, вчера он заставил Бельгию исчезнуть с лица земли!
Заключенный визжит и корчится – охранники пропускают через его тело пять тысяч вольт.
– Прекратите этот кошмар! Он хочет трахнуть мою жену!
Он стучит закованными в кандалы ногами. Тук. Тук. Тук.
***
Лучше бы я не трогал свои угри – лицо напоминает жертву нападения летучего краба. Снаружи стучат и дергают ручку. Я зачесываю назад смазанные гелем волосы и открываю дверь. Это Лао-Цзы.
– Вы не торопитесь, Капитан.
Я извиняюсь и решаю, что час штурмовать «Пан-оптикон» почти настал. Вот только выкурю последнюю. Я смотрю, как рабочие устанавливают гигантский телеэкран на стену соседнего с «Пан-оптиконом» здания. Официантка с прекрасной шеей закончила смену – на часах без шести минут три – и сняла униформу. Теперь на ней пурпурный свитер и белые джинсы. Смотрится она просто круто. Вдова на прощанье выговаривает ей у автомата с сигаретами, но тут Ослица взывает о помощи – Вдова бросает мою официантку, оборвав себя на полуслове, и отправляется принимать заказы у внезапно нахлынувшей толпы посетителей. Девушка с прекрасной шеей беспокойно поглядывает на часы, чувствует, что ее мобильный завибрировал, и отвечает на звонок, повернувшись в мою сторону и прикрыв рот ладонью, чтобы никто не слышал. Ее лицо светлеет, и я чувствую укол ревности. Еще не осознав этого, я выбираю сигареты в автомате рядом с ней. Подслушивать нехорошо, но кто обвинит меня, если я просто случайно услышу, что она говорит?
– Да, да. Позовите Нао, пожалуйста.
– Наоки – парень или Наоко – девушка?
– Я немного опоздаю, так что начинайте без меня.
– Начинайте что?
– Фантастический дождь, да? – Она делает движения свободной рукой, как будто играет на пианино.– Да, я помню, как добраться.
Куда?
– Комната сто шестьдесят два. Я знаю, что осталось две недели.
До чего? Тут она смотрит на меня и видит, что я смотрю на нее. Вспоминаю, что должен выбирать сигареты, и начинаю изучать ассортимент. На рекламной картинке женщина, напоминающая юриста, курит «Салем».
– У тебя разыгралось воображение. Увидимся через двадцать минут. Пока.
Она кладет телефон в карман и покашливает, прочищая горло.
– Вы все успели услышать, или повторить то, что вы пропустили?
О ужас – она обращается ко мне. Я вспыхиваю так жарко, что почти дымлюсь. Смотрю на нее снизу – потому что стою, согнувшись, чтобы забрать из автомата свой «Салем». Девушка не так уж и рассердилась, но напором может поспорить с буровой установкой. Подбираю слова, чтобы растопить лед ее презрения и сохранить лицо.
– Э-э…– Это все, что мне приходит в голову.
– Ее взгляд безжалостен.
– Э-э? – повторяет она.
Я с трудом сглатываю и трогаю рукой шершавые листья растения в кадке.
– Я все думал,– говорю я, запинаясь.– Являются ли эти растения, э-э, искусственными. Являются. По-моему.
Ее взгляд подобен смертоносному лучу.
– Некоторые – настоящие. Некоторые – подделка. Некоторые – просто дерьмо.