ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мои дорогие мужчины

Ну, так. От Робертс сначала ждёшь, что это будет ВАУ, а потом понимаешь, что это всего лишь «пойдёт». Обычный роман... >>>>>

Звездочка светлая

Необычная, очень чувственная и очень добрая сказка >>>>>

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>




  303  

— Я предпочел бы подождать и не утверждать этого столь категорически, пока Аскул не будет в наших руках, — посоветовал Катул Цезарь, который провел два года, неутомимо выполняя работу. — Все это дело начиналось здесь. И оно еще не закончилось.

— Не забывай Нолу, — проворчал Сулла.

* * *

Дни Аскула были сочтены. Восседая на своей общественной лошади, Помпей Страбон привел армию, чтобы в октябре соединиться с войсками Публия Сульпиция Руфа. Он растянул римских солдат цепью вокруг всего города. Теперь даже веревку нельзя было незаметно спустить с крепостного вала. Следующим шагом Помпея была изоляция города от источников воды — гигантское предприятие, поскольку вода проходила в слоях гравия южнее Труэнта и повсюду били родники — тысячи родников. Однако Помпей Страбон располагал значительными инженерными возможностями и находил немалое удовольствие в личном наблюдении за работами.

При этих работах уважаемого консула Помпея Страбона сопровождал его наиболее презираемый контубернал — Марк Туллий Цицерон, который умел неплохо рисовать и вел записи стенографическим способом собственного изобретения с большой скоростью и аккуратностью. Консул Страбон считал этого юнца весьма полезным в таких ситуациях, как эта. Боясь своего командующего и ужасаясь его полному безразличию к положению горожан, Цицерон выполнял все, что ему приказывали, и помалкивал.

В ноябре магистраты Аскула открыли главные ворота и, едва держась на ногах, вышли, чтобы заявить о сдаче города Гнею Помпею Страбону.

— Наш дом теперь ваш, — произнес главный магистрат с большим достоинством. — Все, о чем мы просим, — верните нам нашу воду.

Помпей Страбон закинул свою желтую с проседью голову и захохотал.

— Зачем? — осведомился он откровенно. — Ведь здесь не останется никого, кто будет ее пить!

— Мы страдаем от жажды, Гней Помпей!

— И продолжайте страдать, — ответил Помпей Страбон.

Он въехал в Аскул на своей общественной лошади во главе группы, в которую входили его легаты — Луций Геллий Попликола, Гней Октавий Рузон и Луций Юний Брут Дамасипп, а также военные трибуны, контуберналы и отборный контингент войск в количестве пяти когорт.

В то время как солдаты спокойно и дисциплинированно прочесывали город, сгоняя жителей и осматривая дома, Страбон проследовал к рыночной площади. На ней еще сохранились следы того времени, когда ее захватил Гай Видацилий; там, где раньше возвышалась трибуна магистратов, теперь была лишь куча обугленных головешек — остатки погребального костра, на который взошел Видацилий, чтобы сжечь себя.

Покусывая тонкий прутик, которым он обычно наказывал свою общественную лошадь, консул Страбон осторожно огляделся по сторонам, потом резко повернулся к Бруту Дамасиппу.

— Устрой платформу поверх этого кострища, быстро, — приказал он легату.

За очень короткое время солдаты сорвали двери и балки с соседних домов, и Помпей Страбон получил свою платформу с ведущими на нее ступенями. На ней были помещены курульное кресло из слоновой кости и скамья для писаря.

— Иди за мной, — бросил Помпей Цицерону, поднимаясь по ступенькам и усаживаясь в свое курульное кресло. Консул так и не снял панциря и шлема, но теперь с его плеч вместо красного плаща командующего свисала пурпурная мантия.

Разложив восковые таблички на столике, стоявшем рядом с его скамьей, Цицерон склонился, держа одну из них на коленях и приготовив стилос для письма. Как он полагал, должен был состояться официальный процесс.

— Попликола, Рузон, Дамасипп, Гней Помпей Младший, присоединяйтесь ко мне, — распорядился консул со своей обычной резкостью.

Сердце Цицерона стало биться ровнее, страх его почти прошел, и он смог записать первые произнесенные слова. Очевидно, прежде чем открыть ворота, город принял некоторые меры предосторожности, потому что большое количество мечей, кольчуг, копий, кинжалов и других предметов, которые можно было счесть оружием, кучами лежали перед зданием городских собраний.

Магистраты были выведены вперед и поставлены перед импровизированным трибуналом. Помпей Страбон начал слушание дела, превратившееся в слушание его собственной речи:

— Вы все виновны в измене и убийстве. Вы не являетесь римскими гражданами и будете наказаны розгами и обезглавлены. Радуйтесь, что я не предал вас участи рабов и не приказал распять.

  303