Последние отзывы

  52  

— Этого никто не знает. Они не были близкими друзьями — в этом мнения сходятся. Луций Корнелий ограничился тем, что сказал: его присутствие было случайным, он вовсе не намеревался ужинать у Свинки. Очень странно! Более всего меня поражает то, что Поросенок не нашел в присутствии Луция Корнелия ничего необычного. Я делаю из этого заключение, что Луций Корнелий собирался присоединиться к фракции Свинки. — Рутилий Руф нахмурился. — У них с Аврелией вышла серьезная размолвка.

— У Луция Корнелия?

— Да.

— От кого ты услышал об этом?

— От самой Аврелии.

— Она не объяснила, по какой причине?

— Нет. Просто сказала, что больше не желает видеть Луция Корнелия у себя в доме. Как бы то ни было, вскоре после смерти Свинки Сулла отправился в Ближнюю Испанию. Аврелия сообщила мне эту новость только после его отъезда. Наверное, боялась, как бы я не напустился на него, будь он еще в Риме. А в общем-то все это довольно странно, Гай Марий.

Марий, не слишком интересовавшийся личными раздорами между людьми, скорчил рожу и пожал плечами:

— Пусть странно, но это их дело. Какие еще новости?

— Наши консулы провели новый закон, запрещающий человеческие жертвоприношения, — со смехом сообщил Рутилий Руф.

— Что ты сказал?!

— Закон, запрещающий человеческие жертвоприношения.

— Чудеса! Ведь принесение в жертву людей давно уже не является частью общественной или приватной жизни в Риме! — Марий с отвращением отмахнулся. — Ерунда какая-то!

— Кажется, пока Ганнибал маршировал взад-вперед по Италии, в Риме принесли в жертву двоих греков и двоих галлов. Впрочем, сомневаюсь, чтобы это имело отношение к новому lex Cornelia Licinia.

— Чем же тогда вызвано его принятие?

— Как ты знаешь, порой мы, римляне, весьма неожиданным способом вносим новую струю в общественную жизнь. По-моему, новый закон относится именно к этой категории. Наверное, его принятие преследует цель оповестить Римский Форум о том, что убийства, насилие, лишение свободы магистратов отменяются, как и вся прочая противозаконная деятельность, — проговорил Рутилий Руф.

— Гней Помпей Лентул и Публий Лициний Красс представили какие-либо объяснения? — спросил Марий.

— Нет, они просто обнародовали свой закон, а народ его одобрил.

Марий махнул рукой. А сплетник продолжил рассказ:

— Младший брат нашего великого понтифика, исполняющего в этом году обязанности претора, был отправлен в Сицилию, чтобы управлять ею. Ходили слухи о новом восстании рабов — ты можешь себе это представить?

— Неужели в Сицилии как-то особенно плохо обращаются с рабами?

— И да, и нет, — задумчиво проговорил Рутилий Руф. — Во-первых, многие тамошние рабы — греки. Хозяин не станет подвергать их дурному обращению, ибо тогда не оберется бед: они очень независимые люди. Мне кажется, что все пираты, захваченные Марком Антонием Оратором, были обращены в рабство на Сицилии для обработки пшеничных полей. Такая работенка им не по нраву. Между прочим, — добавил Рутилий Руф, — Марк Антоний водрузил на своей ораторской трибуне нос самого большого из уничтоженных им пиратских кораблей. Впечатляющее зрелище!

— Не думал, что там может найтись для этого место. Представляю себе ростру, утыканную корабельными носами! — фыркнул Марий. — Ладно, Публий Рутилий, не будем на этом задерживаться. Какие еще события?

— Наш претор Луций Агенобарб посеял на Сицилии панику, молва о которой докатилась даже до провинции Азия. Он пронесся по острову, как ураган! Видимо, он давно не был на Сицилии, раз издал указ о том, что никто, кроме солдат и вооруженного ополчения, не имеет права носить меч. Естественно, на указ не обратили внимания.

— Зная Домиция Агенобарба, можно утверждать, что это было ошибкой, — усмехнулся Марий.

— Еще какой! Наплевательское отношение к его указу очень рассердило Луция Домиция. Вся Сицилия взвыла от боли! И я очень сомневаюсь, чтобы теперь там были возможны выступления подневольных или свободных людей.

— Да, Домиции Агенобарбы шутить не любят; зато и деятельность их приносит плоды, — сказал Марий. — Это все новости?

— Почти. У нас теперь новые цензоры, которые объявили о намерении провести самую полную за последние десятилетия перепись римских граждан.

— Давно пора. Кто такие?

— Марк Антоний Оратор и твой коллега по консульству, Луций Валерий Флакк. — Рутилий Руф поднялся. — Не прогуляться ли нам, дружище?

  52