Последние отзывы

  87  

— Почему ты все время называешь его «он», мама?

— Потому что я знаю, что это мальчик.

— Это невозможно знать, пока ребенок не родится.

— Какая ты у меня циничная! Я знала, что ты родишься девочкой, знала, что девочкой родится Лилла. С чего бы мне ошибиться на сей раз? Я по-другому себя чувствую, а он по-другому разговаривает со мной.

— Разговаривает с тобой?

— Вы обе тоже разговаривали со мной, пока находились у меня в утробе.

Взгляд девочки стал насмешливым.

— Странная ты какая-то, мама. И становишься все страннее. Как может ребенок говорить, пока он в утробе? Ведь дети не говорят даже после того, как родятся, по крайней мере сперва.

— Вся в отца, — бросила Ливия Друза, скорчив гримасу.

— Значит, ты не любишь папочку! Так я и думала! — воскликнула Сервилия скорее с облегчением, чем осуждающе.

Ей уже исполнилось семь лет; мать сочла, что с кое-какими жизненными реалиями ее можно ознакомить. Не то что настраивать против отца, но… Разве не чудесно было бы превратить старшую дочь в преданную подругу?

— Нет, — неумолимо произнесла Ливия Друза, — я не люблю твоего отца. Хочешь знать почему?

Сервилия пожала плечами:

— Наверное, ты все равно скажешь.

— А ты сама его любишь?

— Да, да! Он — самый лучший человек в целом свете.

— О!.. Тогда мне действительно придется объяснить тебе, в чем тут дело. Иначе ты станешь меня осуждать. А у меня есть основания его не любить.

— Конечно, иначе ты не скажешь.

— Понимаешь, миленькая, мне не хотелось выходить замуж за твоего папочку. Меня заставил согласиться твой дядя Марк. А это — дурное начало.

— У тебя была возможность выбирать.

— В том-то и дело, что никакой! Чаще всего так и происходит.

— А по-моему, тебе следовало признать, что дядя Марк лучше тебя разбирается в таких делах. А также во всех остальных. В том, как он подобрал для тебя мужа, я не вижу ошибки, — молвила семилетняя судия.

— Ничего себе! — Ливия Друза уставилась на дочь полными отчаяния глазами. — Сервилия, разве людям можно диктовать, кого им любить, а кого нет? Так получилось, что твоей отец не пришелся мне по сердцу. Он мне никогда не нравился — еще с тех самых пор, когда я была в твоем возрасте. Но наши отцы загодя договорились, что мы поженимся, и дядя Марк не усмотрел в этом ничего дурного. Я так и не сумела его убедить в том, что отсутствие любви — помеха браку довольно малая, а вот неприязнь с самого начала неминуемо обречет его на неудачу.

— По-моему, ты просто глупа, — надменно ответствовала Сервилия.

Упрямый ослик! Но Ливия Друза не сдавалась:

— Супружество — дело сугубо личное, дитя мое. Неприязнь к мужу или жене — бремя, которое очень нелегко нести. В супружестве люди беспрерывно соприкасаются. А когда человек вызывает у тебя неприязнь, то тебе очень не хочется, чтобы он тебя касался. Это-то тебе понятно?

— Мне не нравятся ничьи прикосновения, — отчеканила Сервилия.

— Будем надеяться, что так будет не всегда, — с улыбкой ответила мать. — Меня, к примеру, вынудили выйти за человека, прикосновения которого были мне неприятны. Человека, который сам был мне неприятен. Так оно осталось по сию пору. Однако результатом этого брака стало появление иных чувств: я люблю тебя, люблю Лиллу. Как же мне не любить твоего папу хотя бы чуть-чуть, если он способствовал появлению на свет тебя и Лиллы?

На лице Сервилии появилось выражение неприкрытого отвращения.

— Как же ты глупа, мама! Сперва ты говоришь, что папочка тебе неприятен, а потом выясняется, что ты его любишь. Чепуха какая-то!

— Нет, это очень по-человечески, Сервилия. Любовь и приязнь — очень разные чувства.

— Ну а я намерена чувствовать любовь и приязнь к мужу, которого подберет для меня папочка, — с ощущением превосходства объявила Сервилия.

— Надеюсь, время подтвердит твою правоту, — сказала Ливия Друза и попробовала сменить тему этого тяжелого разговора. — Сейчас я, к примеру, очень счастлива. Сказать почему?

Черная головка склонилась на бок; поразмыслив, Сервилия покачала головой, умудрившись одновременно согласно кивнуть.

— Я знаю причину, не знаю только, подходящая ли она для счастья. Ты счастлива, потому что живешь в этой отвратительной дыре и собираешься родить. — Черные глаза блеснули. — И потом, у тебя, кажется, завелся дружок.

На лице Ливии Друзы отразился ужас. Выражение это было настолько ярким в своей затравленности, что ребенок вздрогнул от удивления и предвкушения забавы; удар был нанесен наугад и объяснялся всего лишь страданием самой девочки, не имеющей друзей.

  87