Последние отзывы

  52  

Единственной целью Алекса сейчас было вытащить Эвелин из камеры. А если уж кто и соберется потом повесить ее, то это будет, скорее всего, он сам. Нетерпеливым жестом взяв в руки перо, он кивнул офицеру:

— Дайте лист бумаги. Я напишу вам обязательство на тысячу фунтов. Эта сумма, думаю, покроет все обвинения, которые могут быть выдвинуты против этой женщины.

Обязательство было не совсем то, что имел в виду офицер, но и проявлять недоверие к намерениям наследного графа не стоило, за это можно поплатиться и жизнью на дуэли. Офицер торопливо достал бумагу.

Через пять минут привели Эвелин. На ней было рабочее платье, в котором ее арестовали, а волосы стянуты в узел на затылке. И никакого негодования, неистового огня в глазах. Словно что-то внутри у нее потухло. Даже когда она увидела Алекса во всем его великолепии, в ее глазах ничего не отразилось.

Алекс стиснул губы, чтобы не заехать офицеру в лицо тяжелым кулаком. Впрочем, офицер наивно полагал, что сделал благое дело, выпустив женщину. В следующее мгновение Алекс опомнился, кивнул офицеру.

— Я позабочусь, чтобы о вас в Лондон дошли самые благоприятные отзывы, капитан. Отвечать за это безобразие будут старшие офицеры.

Он взял Эвелин под руку и почти силой вывел из комнаты. Ярость душила его. Он освободил ее, а что делать дальше?

Джейкоб издал радостный вопль и кинулся обнимать сестру. Она слабо улыбнулась, погладила его по голове, но в ответ на все его вопросы только молчала.

Алекс, стремясь направить кипучую энергию парнишки хоть в какое-то русло, сказал:

— Давай быстро к дяде за каретой. Мы подождем тебя вон на той скамейке. — Он указал на место рядом с закрытой лавкой, где здания отбрасывали на улицу густую тень.

Когда Джейкоб убежал, они устроились на скамейке, подальше от глаз прохожих. Эвелин молчала, ей, похоже, было все равно, как добираться домой.

— Джейкоб говорит, они нашли другую контрабанду, кроме бренди. Ты знала о ней?

Вопрос был, конечно, дурацкий. Но Алекс не мог больше молчать.

— А если бы и так?

Она горько усмехнулась. Это был первый признак, что она хоть как-то реагирует на происходящее.

— Эвелин, черт возьми, Вы меня до смерти напугали! И не смотрите на меня, как на суд присяжных!.. С вами все в порядке? Никто не обидел вас?..

— Урон нанесен только моей гордости. — Она со вздохом посмотрела на свои руки. Алекс в своем роскошном костюме рядом с ней выглядел человеком из другого мира. Она не понимала, что он здесь делает. Несколько поцелуев украдкой не обязывали его давать взятки властям.

— Все это касается нас обоих. Не думаю, что ваш дядя позволит втоптать в грязь вашу драгоценную репутацию. Вам ничего не грозит. Но кто мог спрятать на складе контрабанду так, чтобы вы не знали?

Ему хотелось ее обнять, но он сдерживался. Сейчас, когда она еще не пришла в себя, это означало воспользоваться ситуацией. Эвелин, словно пробуждаясь, посмотрела на него.

— Вы имеете в виду, что дядя как-то причастен к моему аресту или, наоборот, сделает все, чтобы его имя не связывали с этим?

— Я ничего не имею в виду. У меня нет доказательств. Я просто не доверяю ему, и он мне не нравится. Кроме того, сегодня утром мы здорово повздорили. Чувствую, что мои слова задели его. Я сказал, что вы собираетесь распродать неоплаченные векселя своих должников. Я надеялся, что, если он вовлечен в контрабандные дела, это послужит ему предупреждением. Знаком, что от игры пора отказаться. Но он, похоже, решил сделать ответный ход.

— О Господи! — Эвелин с тоской посмотрела вдоль пустой улицы. — Если он действительно замешан, тетя Матильда умрет от позора. А Френсис никогда не найдет себе достойной партии. Она живет только этим! Своих денег у них нет, только дядины. Родственники моей матери люди гордые, но небогатые. Моя мать не простит себе, что уговорила сестру приехать сюда… Ах, как плохо все вышло!

— У меня появилось огромное желание увидеть вашего дядю… — хмуро усмехнулся Алекс.

У него были иные взгляды на семейную гордость, родовую честь. Его род давным-давно распался на множество чужих друг другу людей. Поэтому он не понимал, почему Эвелин так заботится о репутации своих родственников.

— А я бы никого не хотела сегодня видеть. Вы просто не представляете, как стыдно, когда тебя незаслуженно обвиняют. Я не уверена, что смогу когда-либо пройти с гордо поднятой головой. А что будет, если меня завтра осудят?

Эта мысль ему в голову как-то не приходила. Если бы в порту стоял корабль, он просто увез бы ее отсюда. А теперь, без семьи и без денег, что он собой представлял? А если что-то и представлял, то вовсе не был уверен, что это именно то, что требуется в данной ситуации.

  52