Особенно,... 
2 
«Шикаста», как и многие иные сочинения этого жанра, исходит из Ветхого Завета. Мы привыкли отмахиваться от Ветхого Завета по той смехотворной причине, что Иегова, он же Яхве, ведет себя не как сусальный благотворитель. Герберт Уэллс совершенно справедливо указывает, что когда человек кудахчет Богу свое бесконечное «дай-дай-дай!!!», он ведет себя, как мелкая шавка, пытающаяся пристроиться к грозному льву темной ночью. Или что-то в этом роде.
Священная литература всех народов во многом схожа по своим базовым принципам. Ее и вправду можно принять за продукт единого разума. И вполне возможно, что мы ошибаемся, списывая ее как ископаемую окаменелость.
Даже оставив вне поля зрения попол-ву, религиозные традиции догонов, историю Гильгамеша или иные подобного рода (я иной раз гляжу на молодежь и гадаю, ценят ли они то, что сейчас на любом углу можно купить эти и иные сокровища… и долго ли продлится такое время), — так вот, оставив все это в стороне и ограничившись лишь нашим традиционным наследием, можно найти много интересного, читая Ветхий Завет, включающий, естественно, Тору евреев и апокрифы, а также многие другие источники, в свое время проклятые, объявленные еретическими или просто несуществующими. Плюс к тому Новый Завет. Плюс Коран. Есть, правда, и такие, кто всерьез верит, что на Среднем Востоке была лишь одна Священная Книга.
Дорис Лессинг, 7 ноября 1978 г.
Джохор был выбран как наиболее типичный из всех наших эмиссаров на Шикасте.
Послов и экспертов там побывало великое множество, самых различных узких специализаций.
Записи Джохора способствуют воссозданию общей картины обстановки на Шикасте.
Пособие предназначено для студентов первого года обучения, специализирующихся на истории Канопуса и его колоний.
Из записей Джохора
На многие планеты меня посылали. Всего навидался. Участвовал и в экстренных, чрезвычайных миссиях, и в тщательно запланированных, расписанных по пунктам программах. Не однажды пришлось мне испытать горечь поражения, стать свидетелем окончательного крушения надежд, надежд иногда радужных, обоснованных. Блестящее развитие, прекрасные промежуточные результаты и вдруг — баста! Ритм исчез, движение замерло. Дальнейшее — молчанье.
Но одно дело — смириться с внезапной катастрофой, и совсем другое — долгие годы, многие века и тысячелетия терпеть безнадежность без просвета, без света в конце бесконечного туннеля.
Разочарование можно измерить количественно и подразделить качественно. И из этих градаций можно извлечь определенную пользу, найти им практическое применение. Склад ума исполнителя, регистрирующего эти оценки, — благодатная почва для исследователя.
Невелика моя роль в корпусе персонала, узок крут моих обязанностей. Это не означает, однако, что нет у меня обычного для каждого исполнителя права сказать: «Хватит! Невидимые, неписаные, негласные правила запрещают». Правила, продиктованные Любовью. Таково мое ощущение, и многие со мной солидарны. Но есть в Колониальной Службе и такие, кто придерживается иной точки зрения. Одна из целей моих при этой систематизации мыслей, выходящей, возможно, за рамки необходимого, — оправдать точку зрения, как я полагаю, большинства, заключающуюся в том, что Шикаста стоит наших забот, наших усилий.
Постараюсь изложить все четко и ясно. Придут после меня другие, прочтут мои записи, как я читал записки предшественников. Не дано мне предугадать, как воспримет мои записи тот, кто прочтет их через десяток тысяч лет.
Все течет, все меняется. В этом ни у кого нет сомнений.
Из всех моих миссий посольство на Шикаете — наихудшая. Не утаю, я почти не вспоминал о нем до самого последнего времени. Не хотел вспоминать. Мало радости вспоминать о неприятном.
Всегда Вселенная наша отличалась гадостным характером, всегда оставалась подверженной катастрофам, катаклизмам, резким изменениям. Вымученная радость изливалась из сущности, впихиваемой в новые формы. Но Шикаста, бедная Шикаста… Нет, даже думать не хотелось о ней больше, чем необходимо. Я не стремился встречаться с коллегами, посланными туда — а очень многие снова и снова посещали эту планету, писали отчеты, составляли доклады. Никто не может обвинить Канопус в недостатке внимания к злосчастной Шикаете, и посланные туда относились к своим обязанностям ответственно, добросовестно. Шикаста все время оставалась на нашей повестке дня. На нашей космической повестке дня. Да и трудно было о ней забыть, она все время мелькала в новостях. Но я не интересовался новостями. Сдал отчет — и все, хватит. И когда меня снова послали туда во Время Разрушения Городов, для сбора информации на месте, я держался в рамках порученной задачи.
2 
