Последние отзывы

  128  

– Что же заставило его перейти в стан врагов?

– Некоторые расхождения во взглядах, хотя достоверно я ничего не знаю. Сэр Исаак сложный человек. Я приехал сюда из Венеции, чтобы учиться, находясь подле него. Но, после того как он рекомендовал меня в члены общества, он напрочь забыл о моем существовании.

– Вы родом из Венеции? – перебил его Бен.

– О нет! Я бежал в Венецию по политическим причинам. Меня обвинили в принадлежности к якобитам, и потому я вынужден был скрываться на чужбине.

– Вы якобит?

Стирлинг улыбнулся:

– Ты дерзкий мальчик. Я не католик, но и протестантом себя не считаю. Хотя при всем при том не хотел бы видеть на троне Стюартов. Ты знаешь, что король Георг не говорит по-английски. Как ты думаешь, какой король нужен стране?

– Думаю, у протестантов и король должен быть протестантом, – ответил Бен.

– Какая глупость! Из чего это следует?

Бену были хорошо известны аргументы, которые пускали в ход обе стороны, спорившие по этому вопросу, но неожиданно он понял, что сам думает так же, как Стирлинг.

– Вообще-то я не знаю, – сознался он. – Я сказал это просто так, чтобы что-то сказать.

Стирлинг снова улыбнулся:

– Говорить о политике – это по части Вольтера, а у меня есть дела поважнее.

– Вас волнуют наемные убийцы, которые за вами охотятся? – спросил Бен.

На лице Стирлинга появилось недовольное и вместе с тем удивленное выражение.

– С чего это взбрело тебе в голову? – резко спросил он.

– Я… так все говорят. Я думал, они так шутят.

– К сожалению, они не шутят. Более того, им не следовало бы так вольно и небрежно обращаться с чужой тайной. По моему следу действительно пущены наемные убийцы, хотя я сомневаюсь, что они меня здесь найдут. Но если я вернусь в Венецию, мне не сносить головы.

– Правда? А какое до вас дело этим венецианским убийцам?

Стирлинг, которого Бен считал тихоней и самым безобидным человеком в компании, улыбнулся, и эта улыбка насторожила Бена. Она свидетельствовала о хладнокровии несокрушимой воле и решительности, качествах, не нуждающихся в том, чтобы их публично демонстрировали или чтобы ими бравировали. Стирлинг принадлежал к породе людей, способных придумать и смастерить нечто фантастическое, как, например, модель Солнечной системы, а потом притвориться, что не имеют к этому ни малейшего отношения.

– Об этом я расскажу тебе в другой раз, – пообещал Стирлинг. – Хотя боюсь, рассказ тебя разочарует. Когда ты должен быть у сэра Исаака?

– Через час.

– Тогда тебе пора идти. Маклорен велел тебе оповестить всех?

– Да.

– И кто еще остался?

– Вольтер и госпожа Карева.

Стирлинг усмехнулся:

– Ох уж этот сладкоголосый французский соловей, – он хлопнул Бена по плечу. – Ну ладно, давай отправляйся к сэру Исааку, а я попробую разыскать эту парочку.

Бен заторопился, чувствуя себя трижды дураком. Упоминание вместе имен Василисы и Вольтера кольнуло его в самое сердце. И он боялся, что Стирлинг увидел судорогу боли, отразившуюся на его лице.

В тот момент, когда Бен подошел к дому Ньютона, миссис Бартон вышла из дверей и направилась к ожидавшей ее наемной карете, лошади нетерпеливо перебирали ногами.

– О, как хорошо, что вы уже здесь, – сказала миссис Бартон, – мой дядя ждет вас. А мне нужно ненадолго отлучиться по делам. – С этими словами она села в карету и уехала.

Бен стоял перед открытой дверью дома Ньютона. Он нерешительно постучал, ему никто не ответил. Он робко вошел внутрь.

Дверь в кабинет – или лабораторию? – также была приоткрыта.

– Сэр Исаак, – позвал Бен, – это я пришел, Бенджамин Франклин.

Ответа не последовало, но Бен уловил запах, который тянулся из полуоткрытых дверей. Он напоминал запах йода, к которому примешивался еще один, похожий на тот, что оставлял в воздухе крафтпистоль Брейсуэла. У Бена волосы на голове зашевелились от дурного предчувствия, и он рванулся к двери кабинета.

Внутри, как и раньше, царил полумрак. Книги были разбросаны по полу и грудой навалены на двух деревянных столах. Странная пирамида из проволоки и металлических пластин светилась темно-красным, почти черным цветом. На ее вершине всеми цветами радуги – от фиолетового по краям и до красного в центре – переливалось некое подобие полого шара. Ужас охватил Бена, когда он разглядел, что находится внутри шара, – красный глаз, точно такой же, что сопровождал Брейсуэла.

Рядом с пирамидой виднелись очертания человеческой фигуры, но Бен никак не мог ее разглядеть, все внимание поглощал красный глаз. Он заметил маячивший у пирамиды красный камзол, не то темные волосы, не то сбившийся парик и пронзительный карий глаз, обращенный в его сторону. Когда Бен наконец оторвался от зловещего красного глаза и посмотрел на стоявшего у пирамиды человека, у него закружилась голова. Неясные очертания фигуры совершенно расплылись.

  128