22. Без названия — в работе

Страница 204

— Нежнейшее и самое сочное мясо молодого барашка, какое я едал за многие годы, — произнес Денби и тут же замер. Казалось, само сочетание этих букв — «барашек» — отозвалось эхом в его мозгу. Флосси. Он бросил взгляд на Хакура, наполнявшего вином свой высокий бокал.

— Разумеется, — с улыбкой на устах отвечал графу Хакур, — ведь это мясо изнутри пропитано изысканными соками виднейшего аристократа Англии.

Денби взглянул на Маркуса Кокса, сидевшего напротив. И, как и ожидал, не усмешку встретил он на лице старого доброго друга, но смущенный взгляд, полный сострадания и жалости, — взгляд, убедивший графа в том, что было совершено ужасное деяние. Хакур, однако, не выказывал ни тени сострадания. Плечи его заходили ходуном в приступе злого смеха, который сотрясал его грузную тушу.

— Вы… — взревел Денби, поднимаясь с места, — да будут прокляты ваши глаза… если что-либо случилось с моей Флосси, клянусь именем Господа, я… — на этом он замолк и выбежал из комнаты на кухню.

Первое, что он увидел, было испуганное лицо поварихи, миссис Херст, а затем — отрубленную голову Флосси, своей возлюбленной овцы, лежащую на кухонном столе. Ее глаза, казалось, глядели на него с грустью и укором.

Граф отпрянул, как от тяжелого удара, затем пришел в себя и накинулся на дрожащую от страха верную свою служанку.

— Будь проклята, ты, ведьма! Я отправлю твое костлявое тело в могилу, а твою коварную душу в

преисподнюю!

— Это не моих рук дело, сударь! — испуганно

вскричала женщина.

— По чьему же указанию было совершено это мерзкое, преступное убийство? — проревел Денби.

— По указанию молодой хозяйки, сударь, мисс Лоррейн, она мне приказала сделать это…

— Ты лжешь! — вскричал Денби, хватая со стола

тесак.

В этот самый миг в дверном проеме показалась

Лоррейн.

— Милорд, если вы жаждете мщения, то я — ваша мишень. Ибо правда — это было совершено по моему распоряжению!

Денби взглянул в глаза своей питомице. И когда их взгляды встретились, не ложь увидел он, но бесконечную нежность прелестной девушки, ставшей хозяйкой дома, благородно заменив печально ушедшую его супругу. И гнев его, будто снег от первых солнечных лучей, растаял от преданности в ее глазах.

— Но как, Лоррейн, дорогая, ты — дикого вереска Шотландии нежный цветок… как могла ты совершить такое злодеяние?

Лоррейн потупила взгляд, и на прекрасных глазах ее выступили слезы. Затем она снова обратилась к Денби и сказала:

— Прошу, милорд, поверьте, я не могла поступить иначе! Эта противоестественная связь моего возлюбленного графа с несчастной полевой скотиной превратила его в посмешище для света…

— Но…

— …так что даже говорили о разрушительной сифилитической болезни, обессилившей вашу светлость. Вы, благородный сударь, стали жертвой нечестивых толков, конечно, просто праздной болтовни глупцов и сплетников, но все же — вашей репутации был нанесен такой урон…

— Но я не знал… и даже не мог себе представить…

— Конечно, сударь, вы не знали, так были вы злодейски зачарованы, так предавались горю, что дьявол в вас проник, когда все силы ваши были на исходе после кончины вашей дорогой супруги. Но только глупая овца не может стать ее заменой… лишь женщина способна любить мужчину, сударь, я вас уверяю.

Улыбка заиграла на устах Денби, и он с любовью посмотрел на прелестное создание.

— И что же, моя девочка, ты много знаешь о любви?

— Увы, сударь, но страсть моя глубоко внутри и жжет меня тем сильнее, чем глубже я ее скрываю…

  25