Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
149 
Я подумал с удивлением: «Почему они такие разные — эти животные? Прямо как люди, чья печальная история показывает, что они тоже до невозможного разные. И не равны между собой. И даже не рождены для этого».
Насчет этого записная книжка гласит:
«Как несовершенно. Как забавно. Как просто. И при этом — как ужасно жаль!»
Я встал из-за стола; лицом к стойке обслуживающий персонал Биргартена повесил старое, преломляющее все на части зеркало, доставшееся, видимо, от какого-то аттракциона; если вы устали от животных, вы могли рассматривать неопределенные фрагменты растений и стволов деревьев. Примечательно. Я поймал в зеркале свое отражение — или это была часть меня, сегментированного, и части других людей и предметов. Ножки разрозненных стульев, неподходящих ботинок. Для этого странного зеркала я был изначально непригоден — мои части никак не подходили другу к другу.
В то время как вспотевшая записная книжка на моем животе была очень цельной — плотный комок совершеннейшего умопомешательства.
— О, посмотри, — сказал я Галлен или кому-то еще. — Как ничего не складывается друг с другом.
А она стояла в зеркале рядом со мной, ее части были не менее разрозненны, чем мои, но их было проще отличить — от стульев и от частей других людей. Потому что все они по-настоящему красивые: фрагмент большого, тонкого рта и длинной, тонкой шеи, вырез фуфайки между ее грудей. Она засмеялась. А я нет.
— С чего мы начнем? — с нетерпением прошептала она, неожиданно загораясь верой в меня. — Выпустим в темноте? А что будем делать со сторожами? — И поскольку я продолжал смотреть на свои разрозненные части в зеркале, она с усмешкой сказала: — Не стоит так привлекать к себе внимание, Графф. Может, нам лучше куда-нибудь ускользнуть и обдумать хорошенько наш план?
Я смотрел в зеркале на ее рот, говорящий сам по себе. Я не мог даже понять, смеется она надо мной или говорит серьезно. Я скосил глаза. Где-то в этом чертовом зеркале я потерял голову и никак не мог ее найти.
Следуя указаниям
Это было просто. Мы проболтались до самого вечера и разведали место за зеленой изгородью у длинного загона для Животных Смешанной Классификации; эта изгородь оказалась точно такой, какой ее описывал Зигги. Перед тем как мы нырнули за нее и стали прислушиваться, как уборщики клеток метут своими метлами и кричат тем, кто случайно мог остаться в зоопарке, я показал Галлен Жилище Мелких Млекопитающих и отметил для себя закрытую дверь помещения, которое должно было быть логовом сторожа. На самом деле нам хватило времени понаблюдать за всем — до того как мы спрятались за зеленой изгородью.
Я был разочарован лишь тем, что сернобык оставался у себя в сарае. Размышляя — возможно, строя планы, — и Галлен не видела его самого и его потрясающих семенников.
Но прокрасться и спрятаться оказалось проще простого, и мы воодушевились — лежа у самой загородки, выглядывая через просветы на шаркающих Смешанных Антилоп и их разномастных родственников. Должен признать, что окончательно я не расслабился, пока не спустились сумерки.
Где-то к восьми тридцати стало темно, и животные попадали на землю, дыша глубже и посапывая, успокаиваясь. Кто-то шлепнул лапой по воде, и кто-то коротко пожаловался в ответ. Зоопарк впал в дремоту.
Но я знал, что без четверти девять сторож совершает очередной раунд, и мне хотелось сделать все так, как это задумал Зигги, — мы проберемся за водоем для Смешанных Водоплавающих Птиц, когда сторож начнет свой обход.
Туда очень легко было попасть. Я опустил пальцы за бордюр водоема; сонные утки покачивались на воде — головы опущены, перепончатые лапы слегка колыхаются. Время от времени чья-то лапа шлепала по воде. Ничего не подозревающая утка поворачивала во сне, словно управляемая веслом лодка, и натыкалась на край водоема; проснувшись, она ворчала на цемент и отталкивалась от него, погружаясь в дремоту. Она гребла лапами и снова засыпала. О, ритмы этой первой смены были просто чудесными.
Биение сердца Галлен казалось не громче трепетания моей ладони, словно внутри ее какой-то эльф осторожно дул на ее бледную кожу под грудью.
— Так тихо, — прошептала Галлен. — Когда придет этот О. Шрапп?
— Шратт, — поправил я ее и разбудил утку. Она квакнула, как лягушка.
— Ну да. Когда он придет сюда? — повторила Галлен.
149 
