158 
Она пылко вернула его поцелуй и отдалась блаженству, которое всегда находила в его объятиях.
Веселье, царившее в соседнем поместье, носило не столь невинный характер. Джордж Драммонд, расположившийся в кресле у огня, допил свой бренди и, швырнув пустой стакан в стену, сунул руку за вырез платья пухленькой девицы, сидевшей у него на коленях. Та вздрогнула, поморщившись от грубых щипков. Драммонд хмыкнул, лениво размышляя о том, позабавиться ли с ней прямо здесь, не вставая с места, или отнести в постель, чтобы потом с комфортом завалиться спать. Его блуждающий взгляд остановился на пьяном приятеле, устроившемся по другую сторону камина.
– Ну, как тебе мой подарок? Смазливая штучка, ты не находишь? Я подумывал о том, чтобы распробовать ее самому, но я щедрый человек. Пей, Гренвилл. И думай о счастье, которое ждет тебя в наступающем году.
Граф, угрюмо взиравший на пламя, никак не показал, что слышит эти хвастливые речи. Худенькая девчушка, съежившаяся рядом с ним, вздрагивала каждый раз, когда его рука ложилась ей на талию. Не находя особого удовольствия в том, чтобы вызывать у нее страх и отвращение, Гренвилл весь вечер не выпускал бокала, старательно напиваясь до потери сознания.
Но ему не удалось отделаться от мрачных мыслей. Некая черноволосая особа преследовала его в кошмарных снах. Он видел, как она, гневно сверкая серыми глазами, поливает его ногу кипятком. Потом с выражением ужаса в этих глазищах прыгает с мостика собственного корабля. И еще он видел, как ее хрупкая фигурка падает на снег после выстрела.
Итак, Элисон беременна. Этот шотландский мошенник уложил ее в постель, наградил ребенком и притащил на край света, чтобы продолжить свою маниакальную борьбу с английской аристократией. Так, по крайней мере, утверждает Драммонд. Хотя, судя по тому, что здесь творится, это похоже на правду. После возвращения Маклейна арендаторы совершенно отбились от рук. В доме почти не осталось слуг, и даже такое простое дело, как приготовление еды превратилось в ежедневную пытку и унижение; Ему давно следовало бы уехать отсюда, но Гренвилл не мог избавиться от мыслей о беспомощной женщине, оказавшейся в руках Маклейна. По его вине Элисон попала в лапы к безжалостному авантюристу, а он на свою беду обнаружил, что еще не совсем лишился совести.
Конечно, нельзя сбрасывать со счетов бедственное положение, в котором он оказался, и обещания Драммонда. В Корнуолле его ничто не ждет, кроме работы, а он никогда в жизни не работал. Собственно, он даже не представляет себе, как это делается. Учитывая ненависть, которую Драммонд питает к своему шотландскому кузену, смерть Маклейна дело решенное. Драммонд слишком умен, чтобы потерпеть неудачу. Нужно только подождать, когда это случится, а затем появиться перед Элисон в образе спасителя и увезти ее с собой.
Тон пьяных речей Драммонда изменился. Сквозь хмельной угар Гренвилл наблюдал, как тот задрал юбки своей вяло сопротивляющейся партнерши, не переставая что-то бормотать. Граф попытался вслушаться в его слова, но они ускользали от его внимания, прикованного к непристойной сцене, разворачивающейся у него перед глазами.
Он осознал, что сжимает едва наметившуюся грудь сидевшей у него на коленях девчушки. Драммонд тем временем расстегнул штаны и насадил девицу на свое восставшее копье. Несмотря на охватившую его похоть, Гренвилл расслышал глумливый голос приятеля:
– Интересно, что запоет твоя наследница, когда мы доберемся до нее. Тебе приходилось перепихиваться с беременными бабенками? Или стоит подождать, пока она разрешится своим отродьем?
Содрогнувшись, Гренвилл поднялся с кресла и нетвердой походкой двинулся прочь, унося с собой «подарок». Он хотел только одного: избавиться от содержимого желудка и забыться сном.
За его спиной всхлипывания служанки слились с хохотом Драммонда.
Глава 33
Стегсхед, февраль 1761 года
– Мы с кузеном вместе поступили в школу и провели там несколько лет. Мой дядя умер довольно молодым, и Джеймс оказался предоставленным самому себе, что не замедлило сказаться на его поведении. Признаться, в то время я восторгался его выходками и даже пытался ему подражать, но, как наследник титула, я обладал развитым чувством долга, вбитым, в меня с пеленок, и потому восхищался кузеном, так сказать, издалека.
Эверетт Хэмптон, граф Гренвилл, поставил ноги, обутые в элегантные башмаки с серебряными пряжками, на вышитую скамеечку и сделал глоток прекрасного кларета. Хотя его спальня была обставлена разнородной мебелью, найденной на чердаке, он чувствовал себя здесь как дома. После Рождества погода значительно ухудшилась, и он не видел смысла в том, чтобы покидать уютные апартаменты, предоставленные ему дочерью и зятем. Кроме того, он хотел поближе познакомиться с ними, прежде чем принимать какие-либо решения. Откинувшись в кресле, он с интересом посматривал на хозяина дома, стоявшего у окна. Маклейну явно не сиделось на месте, но, будучи обременен семьей, он не мог рисковать, выбравшись наружу в такую скверную погоду. Сочувственно улыбнувшись, Гренвилл продолжил свой рассказ:
158 
