Последние отзывы

  44  

Он прислоняет велосипед к нижней ступени и идет ко мне. Он держит письмен сложенное вчетверо.

– Добрый день, Хендрик, ты, конечно, устал. Я приготовила тебе еду.

– Да, мисс.

Он ждет, чтобы я прочла. Я разворачиваю письмо. Это всего лишь отпечатанный бланк с заголовком «Изъятие». На полях карандашом поставлен крестик против строчки «Подпись вкладчика».

– Они тебе ничего не дали?

– Нет, мисс. Мисс сказала, что я получу свои деньги. Где теперь мои деньги? – Он стоит так близко от меня, что я пригвождена к своему стулу.

– Мне жаль, Хендрик, мне действительно жаль. Но я что-нибудь придумаю, не расстраивайся. Я сама поеду на станцию завтра и все улажу. Нам нужно поймать ослов до заката. Понятия не имею, где они пасутся.– Слова, слова – я говорю лишь для того, чтобы удерживать стену его гнева, которая возвышается надо мной. Я отодвигаю стул и неуверенно поднимаюсь на ноги. Он не отступает ни на дюйм. Когда я поворачиваюсь, то касаюсь залатанной рубашки, блестящей кожи, ощущаю запах солнца и пота. Он следует за мной в дом.

205. Я указываю на блюдо под крышкой на столе.

– Почему бы тебе не поесть здесь, в кухне? Он снимает крышку и смотрит на холодную колбасу и холодный картофель.

– Я заварю чай. Наверно, ты хочешь пить? Он резко отталкивает блюдо, оно падает на пол и разбивается, еда разлетается во все стороны.

– Ты!.. – вскрикиваю я. Он смотрит, выжидая, что я буду делать. – Ради бога, что случилось? Почему ты не можешь мне сказать прямо, почему ты так злишься? Подбери еду, наведи порядок, я не позволю устраивать свинарник у меня в доме!

Он опирается на стол, тяжело дыша. Широкая грудь, сильные легкие. Мужчина.

– Мисс солгала! – Я слышу, как слова отдаются в пространстве, разделяющем нас. У меня сердце уходит в пятки, я не хочу, чтобы на меня кричали, это делает меня беспомощной. – Мисс сказала, на почте мне дадут деньги! Я ехал два дня – два дня! И где мои деньги? Как я должен жить? Кладовая пуста. Где мы должны брать пищу? С небес? Когда здесь был хозяин, мы получали нашу еду каждую неделю, наши деньги каждый месяц. Но где же теперь лежит хозяин?

Разве он не видит, что это бесполезно? Что я могу сделать? У меня нет денег, чтобы дать ему.

– Ну что же, ты можешь уйти, – бормочу я, но он не слышит меня, он продолжает декламировать, швыряя тяжелые черные слова, которые я больше не пытаюсь ловить.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти. Он наскакивает на меня и хватает за руку.

– Отпусти! – ору я.

Он вцепляется в меня и тащит обратно на кухню.

– Нет, подождите! – шипит он мне в ухо. Я хватаю первое, что подворачивается под руку, – вилку, и вонзаю в него. Зубцы царапают ему плечо, но, вероятно, даже не прокалывают кожу; однако он издает удивленное восклицание и швыряет меня на пол. Я пытаюсь подняться, и на меня обрушивается град ударов. Я задыхаюсь, я закрываю голову и медленно и неуклюже снова падаю на пол.

– Да, да, да! – приговаривает Хендрик, из бивая меня. Я встаю на четвереньки и начинаю ползти к двери. Он дает мне пинка в зад, сильно, два раза – это мужские пинки, они доходят до костей. Я вздрагиваю и плачу от стыда.

– Пожалуйста, пожалуйста! – Я переворачиваюсь на спину и поднимаю колени. Должно быть, так выглядит сука; но что до того, что происходит дальше, то я даже не знаю, как это делается. Он продолжает пинать меня в бедра.

206. Хендрик продолжает декламацию у меня за спиной, швыряя тяжелые черные слова, но я больше не могу слышать, как высказывает свое недовольство человек, которому нанесли ущерб. Я поворачиваюсь и выхожу. Он набрасывается на меня, поймав за руку и резко повернув. Я борюсь с ним. Я хватаю первое, что попадает под руку, – вилку – и вонзаю в него, царапая ему плечо. Вилка даже не проколола кожу, но он делает вдох от удивления и швыряет меня о стенку, наваливаясь на меня всем весом. Вилка падает. Он сильно надавливает на меня низом живота.

– Нет! – говорю я.

– Да! – бурчит он совсем рядом с моим ухом. – Да!..Да!.. Я плачу, ситуация постыдная, я не знаю, как из нее выбраться, что– то слабеет во мне, что-то умирает. Он наклоняется и начинает возиться с подолом моего платья. Я сопротивляюсь, но его пальцы проникают между моих ног. Я сжимаю их изо всех сил, чтобы пальцы перестали двигаться.

– Нет, пожалуйста, не надо, пожалуйста, не надо, только не это, я прошу тебя, Хендрик, я отдам тебе все что угодно, только, пожалуйста, не надо!

У меня кружится голова, я задыхаюсь, я отталкиваю его лицо, но все безуспешно. Его руки скользят по моему телу, он тянет за резинку моих трусов, царапая меня.

  44