71 
- Приходит стряпчий в собранье, а с ним судейская свора, разбойничкам в назиданье зачесть слова приговора.
- Привычный к любой невзгоде, Гансуа сидит с парнями, тасует карты в колоде да бьет тузов козырями.
- Пускай приговор несладок, Гансуа глух, как надгробье. К нему с пригоршней облаток спешит его преподобье:
- «Покайся в преддверье смерти, прими причастье святое! » Да только — верьте, не верьте — Гансуа в ответ: «Пустое!
- Не надо мне отпущенья, хоть даром его ты даришь: чего не вкушал с рожденья, под старость не переваришь! »
- И он, с оглядкой на моду, подкручивает усищи, заходит с туза и с ходу к себе подгребает тыщи.
- Он рад картежной победе, как на свободе ликуя, и слышат гости, соседи и прочие речь такую:
- «Уж коли попался в сети, другого нет поворота.
- Должна меня на рассвете обнять госпожа гаррота.
- Вступлю с ней в брак поневоле. Такие, как я, ей милы: обнимет крепко до боли, полюбит — аж до могилы!
- Ввиду такого событья, прощаясь с земной юдолью, спешу, друзья, изъявить я свою последнюю волю».
- И молвит, взором пытливым окинув бродяжье братство: «Я кое с кем неучтивым прошу за меня сквитаться!
- И главное (между нами), чтоб было впредь неповадно, разделайтесь с болтунами». Кивнули ребята: «Ладно».
- «Предателя ждет расплата. Пожертвуйте, Бога ради, ему хоть вершок булата, а лучше — не меньше пяди!
- Болтливость — та же зараза. Железо в подобной драме приучит с первого раза держать язык за зубами.
- Поскольку собрался кворум, прошу перед честным клиром разделаться с тем, которым опознан я, — с ювелиром.
- Невежлива здесь охрана — не может служить примером. Пускай сержанта-мужлана обучат тонким манерам.
- Надеюсь, ваша опека не даст грубияну спуску. Да, кстати, — судья Фонсека! Ну, этого — на закуску
- Воздайте всем по заслугам, со всех взыщите по списку. Прощаясь с каждым, как с другом, вверяю вам Марикиску.
- Хотя она не девица и не сродни недотрогам, а все-таки не годится ей близко знаться с острогом.
- Да минет ее невзгода, и в бедах выйдет отсрочка! Засим, такого-то года, числа, имярек — и точка».
- Гансуа был прост и краток, и речи недолго длились.
- Иных пробрало до пяток, а многие прослезились, насупились и в печали сжимали молча стилеты, и клятвенно обещали исполнить его заветы.
Песнь третья
- Одной ногою в могиле, а держится образцово Поди-ка в целой Севилье сыщи второго такого!
- Не сыщешь и в целом свете, засмотришься поневоле — Гансуа в новом жилете, в лиловом длинном камзоле.
- И пояс ему не тяжек — сутаж, а по краю блестки, и чернь серебряных пряжек видна на башмачном лоске.
- Но с первым лучом рассвета он с пышностью распростится: заменит бархат жилета убогая власяница.
- Теперь рассветает рано. «На выход! » — законы жестки: ведь казнь — не род балагана, ее помост — не подмостки.
- Уже замок отомкнули, и город полон вестями. Гансуа едет на муле со связанными кистями.
- Горит на груди распятье. Шумит людская лавина. Он всех вокруг без изъятья кивком приветствует чинно.
- Так на Страстную неделю идут на праздник в округе. В лице ни следа похмелья, не говоря об испуге.
- Какая стать — молодчина! Храбрец — отвага в избытке! На что уж злая кончина, а, право, берут завидки!
- Идут к эшафоту с пеньем. Иным не в пример беднягам по шатким его ступеням восходит он твердым шагом.
- И не теряя рассудка, вещает так принародно:
- «Конечно же, смерть не шутка, но раз королю угодно!..
- Почту за честь, умирая, исполнить его веленье». В толпе от края до края несется гул одобрения.
- Внизу, к эшафоту близко, где всё — бандит на бандите, прекрасная Марикиска следит за ходом событий.
- Слепцов бродячей артели она наняла для Нико, чтоб в голос его отпели, отчетливо, но без крика.
- Негоже христианину пропасть, как ветошь на рынке. Гансуа прочел картинно всё «Верую» без запинки.
- Палач подошел поближе — притих в ожиданье город — «Прости, — он твердил, — прости же!» — вращая железный ворот.
- Гансуа умер достойно, без судорог и без шуму — как будто сидел спокойно и думал крепкую думу.
71 
