Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
34 
«Она мертва, — заметил Сэйн. — Давно мертва».
«Я буду чтить ее память, — продолжал Али, — и никого не назову именем, которое сберегу только для нее одной».
«Ты чересчур привередлив. — Лорд Сэйн налился краской. — Ее смерть неразрывно связана с твоим явлением на свет и с тем, что ты здесь; она сделала все, что могла; а для большего тебе лучше всего поискать другую».
«Что это значит, — спросил Али, — неразрывно связана?»
«А то, что твое рождение ее сородичи сочли преступлением, которое карается смертной казнью. — Лорд Сэйн ударил кулаком по столу. — Как только о тебе стало известно, ее смерть была предрешена; скорее небо обрушилось бы на землю, нежели на родовой чести красовалось бы пятно позора. Обречен был и я, не случилось мне, по решению твоих соплеменников, состоять в кровном братстве с мужем твоей матери, что делало меня неприкосновенным».
Али, чья юная душа сохраняла один лишь ребяческий изъян — ей слишком трудно было поверить в порочность окружающих и, следственно, сделать правильные, то есть худшие выводы из их поступков, — только теперь уяснил свое положение, а равно и то, в каком оказалась его мать. «Так выходит, вы понимали, — обратился он к отцу, — что обрекаете ее на смерть».
«Ба! Откуда знать, куда заведет приключение? Но довольно с нас этой старой истории».
«Вы понимали, что опозорили ее супруга и он должен будет лишить ее жизни — а она, если бы не ваше принуждение, могла бы жить и по сей день!»
«Твои сожаления неуместны, — ответствовал лорд Сэйн. — Там это мало что значило. В среде твоих соплеменников женщины почитаются наравне со скотом; не умри она в тот день, и очень скоро заработалась бы до смерти: беспросветный труд — вот все, что ее ожидало. — Он осушил бокал и добавил: — Если рассказ паши правдив, то мой "брат" собственноручно перерезал ей горло».
Али, словно движимый невольным порывом, схватился за меч паши, висевший на поясе, — не снимать этот меч во время долгого путешествия на Север через края, по-прежнему разбойные, ему настойчиво велел отец, — и, сверкнув глазами, стиснул рукоятку.
«Вы мне угрожаете, сэр? — Лорд Сэйн поднялся с места, и гнев в его голосе странным образом мешался с довольством. — Это так? Что ж, давайте! Видите, в руке у меня только палка, но если вы на меня нападете, я вас сокрушу!»
Долгую, нескончаемую минуту оба они стояли недвижно, впившись глазами друг в друга через разделявший их стол — могучий, тяжеловесный лорд и его стройный, худощавый сын; не смели пошевелиться в дверях ни лакей с камердинером, ни служанка.
Как же теперь он поступит, наш юноша? Ясно видя свое положение — рожденный в Грехе, сопряженном с Убийством, оторванный от дома, привеченный одним-единственным человеком, который стоял теперь перед ним, полный такой же готовности его уничтожить, с какой взял под свой кров, — что мог он поделать? Не говоря ни слова, хотя и не склонив головы, Али убрал руку с эфеса и принял спокойную позу. Он подчинится просьбам и даже приказам: в эту минуту у него нет выбора, однако он не признает за собой более никакого долга перед человеком, стоящим напротив.
«Позволь мне назвать тебе подходящий час, — проговорил Сэйн, в полном осознании своего торжества. — Ее светлость рано ложится в постель и поздно встает. Лучше всего, если ты отправишься к ней прямо сейчас. Она будет ждать тебя. — Кивком он подозвал камердинера, который степенно приблизился к Али, чтобы его сопроводить. — Можешь передать ей мои наилучшие пожелания, но не обещай, что я ее навещу, и даже не намекай на это. Ни сегодня вечером, ни завтра утром».
Итак, Али покинул зал вместе с сумрачным фактотумом, проследовал за ним через покои, а затем по лестнице наверх, На площадке слуга остановился, чтобы зажечь свечу в фонаре, а затем двинулся вверх по ступенькам; у расписной двери он обернулся к Али и как будто собрался заговорить — губы его искривились и в сонных глазах мелькнул огонек, — однако вместо того он постучал в дверь и в ответ на голос, которого Али не услышал, ступил за порог и тусклым шепотом возвестил о госте.
Комната, куда вошел Али, казалась пустой. Здесь, по сравнению с другими комнатами и галереями, которые он только что миновал, обстановка сохранилась полнее — на окнах висели шторы, обои на стенах не были покрыты водяными разводами, ковры на полу не изъела моль, и над огромной кроватью, застеленной постельным бельем, сохранился балдахин. Из недр постели до Али донесся слабый голос, и одновременно дверь позади него захлопнулась.
34 
