Последние отзывы

  22  

(В этом месте наступила долгая пауза. Тускнеющий свет проливался через край тучи и падал на них — усталых и раздраженных).

СТЕН. Стенсил достиг совершеннолетия через три года после смерти отца. Среди имущества, перешедшего к нему, была пара рукописных книг в переплетах из телячьей кожи, покоробившихся от влажного воздуха многих европейских городов. Журналы и неофициальные дневники, где описывалась карьера агента. В тетради "Флоренция, апрель 1899 года" есть фраза, которую молодой Стенсил запомнил навсегда. "В. - в ней и за ней кроется больше, чем любой из нас мог подозревать. Не кто она, но что — что она из себя представляет. Упаси Господи, если меня когда-нибудь призовут дать ответ на этот вопрос — хоть на этих страницах, хоть в официальном рапорте".

МАРКГ. Женщина.

СТЕН. Снова женщина.

МАРКГ. Значит, это она — та, кого вы ищете? Преследуете?

СТЕН. Следующим вашим вопросом будет — не думает ли он, что она — его мать. Смешной вопрос.

В 1945 году Герберт Стенсил вполне сознательно окунулся в кампанию, лишившую его сна. Прежде он был ленив и воспринимал сон как одно из величайших благословений жизни. В промежутке между войнами он жил вольной пташкой, и тогдашний источник его доходов — впрочем, как и теперешний, неизвестен. Сидней оставил после себя не так уж много — в смысле фунтов и шиллингов, — но зато почти в каждом городе западного мира он приобрел хорошую репутацию среди представителей своего поколения. Это поколение свято верило в Семью, и поэтому молодой Герберт имел весьма неплохие шансы. Нельзя сказать, что он все время жил дармоедом: на юге Франции он работал крупье, в Восточной Африке — надзирателем на плантации, в Греции — управляющим борделя; кроме того, Стенсил занимал ряд гражданских постов в родной стране. Игра в стад-покер тоже годилась, чтобы залатать бреши в бюджете; впрочем, если по дороге пару раз и случалось залатать их с лихвой — такие ошибки он быстро заглаживал.

В период междуцарствия смерти Герберт кое-как сводил концы с концами и изучал дневники отца, выискивая в них ту часть наследства, которая касалась "кровных связей". К тому времени он еще не набрел на тот пассаж, где упоминалась В.

В 1939 году он жил в Лондоне и работал на Министерство иностранных дел. Он не заметил, как начался и как кончился сентябрь, но у него было такое чувство, будто некий незнакомец, живущий над границами сознания, трясет его за плечо. Он не испытывал особого желания просыпаться, хотя и понимал, что если он этого не сделает, то вскоре останется единственным спящим. Как достойный член общества Герберт пошел в добровольцы. Его послали в Северную Африку на должность, определенную весьма расплывчато: шпион-переводчик-связной, — где он вместе со своими коллегами совершал возвратно-поступательное движение из Тобрука в Эль-Ахейлу, потом обратно через Тобрук в Эль-Аламейн и снова в Тунис. Под конец Стенсил был по горло сыт трупами, и, когда воцарился мир, стал подумывать — не вернуться ли к предвоенным прогулкам лунатика. Он днями просиживал в одном оранском кафе среди бывших солдат американской армии, решивших повременить с возвращением на родину. Однажды он праздно листал флорентийский дневник, как вдруг слова о В. засветились для него особым светом.

— Может, В. - это от «виктори» — знак победы? — игриво предположила маркграфиня.

— Нет, — Стенсил покачал головой. — Просто Стенсилу, наверное, было одиноко, и он нуждался в компании.

По неведомой причине он обнаружил, что сон отнимает время, которое можно было бы провести активным способом. Его случайные довоенные прыжки уступили место единому великому движению от инертности к… Не к энергичности, нет, но, по крайней мере, к деятельности. Его работа — поиски В. - была далека от того, чтобы служить прославлению Господа и собственной божественности (с точки зрения пуритан), и казалась Стенсилу занятием мрачным и безрадостным — сознательным приятием неприятного по той единственной причине, что В. существует, и ее нужно искать.

А что будет, когда он ее найдет? Та любовь, которой обладал Стенсил, была полностью направлена внутрь — на обретенное чувство одушевленности, ставшее для Стенсила слишком дорогим. И, чтобы продлить его в себе, ему приходилось преследовать В.; но если ему суждено найти ее, то ничего больше не останется — лишь вновь погрузиться в полубессознательное состояние. Поэтому он пытался выкинуть из головы всякую мысль об окончании поисков. Приближаться — и вновь выпускать из виду.

  22