Последние отзывы

  36  

– Который час? – спросил Дандридж заспанным голосом.

Девица развязно ухмыльнулась:

– А то вы не знаете. Вы ведь только что вернулись. Я видела, как вы крадетесь по лестнице. Всю ночь, поди, с дамочками куролесили?

Она поставила поднос и удалилась. «Какой же я кретин!» – подумал Дандридж. Он попил чаю, но ему стало только хуже. Остается ждать, когда он пойдет на поправку, а до той поры лучше ничего не предпринимать. Дандридж повернулся на бок и заснул. Проснулся он в полдень. Умылся, побрился, пристально глядя в зеркало: не заметно ли в его лице признаков помешательства на сексуальной почве? Но из зеркала на него смотрела вполне обычная физиономия. Впрочем, Дандриджа это не успокоило – у душегубов лица, как правило, тоже вполне обычные. А может, у него просто-напросто временная потеря памяти, амнезия? Допустим, но как все-таки объяснить, что майка и трусы на нем сидят задом наперед? Получается, ночью он их снимал и снова надевал. Хуже того, надевал так поспешно, что даже не заметил своей оплошности. Значит, одевался он в панике или, по крайней мере, был чем-то очень встревожен. Дандридж спустился в ресторан и приступил к завтраку.

Надо будет после завтрака раздобыть телефонный справочник и найти там фамилию Боулз. Конечно, не исключено, что дядя Салли носит другую фамилию, но проверить стоит. А если ничего не получится, можно наведаться к Хоскинсу или заглянуть в гольф-клуб. Или нет, лучше не надо. Незачем посторонним знать, что он вчера подвозил мисс Боулз домой. И еще неизвестно, довез ли.

Но заглядывать в телефонный справочник не пришлось. Когда Дандридж проходил мимо стойки администратора, ему вручили большой конверт. Он был адресован мистеру Дандриджу, с пометой «Лично. В собственные руки». Дандридж поднялся в номер и вскрыл конверт. Боже, какое счастье, что он не распечатал его прямо в вестибюле! Теперь Дандридж знал, как он провел ночь.

Он уронил фотографии на кровать и упал в кресло, но, спохватившись, бросился запирать дверь. Потом вернулся к кровати и уставился на снимки. Глянцевые фотографии, двадцать на двадцать пять. На них такая похабщина, что смотреть противно. Снимали со вспышкой, и изображение получилось на редкость четкое. А изображен на них был – да еще как отчетливо изображен – Дандридж, который без зазрения совести нагишом предавался вместе с мисс Боулз таким непотребствам, до каких ему самому нипочем не додуматься. Действительно ли его партнершей была мисс Боулз, Дандридж поручиться не мог. По крайней мере, ему так показалось. Но поскольку на ней, видимо… да нет, не видимо, а точно, была маска наподобие капюшона, узнать, кто это на самом деле, было невозможно.

Дандридж наскоро просмотрел фотографии и дошел до снимка, на котором красовался мужчина в капюшоне. Он поспешно сунул фотографии в конверт и, обливаясь потом, присел на краешек кровати. Снял девочку, нечего сказать. Нет, это слово не подходит – сняли-то как раз его самого: вот они, снимки. Кто-то пытается его шантажировать.

Кой черт «пытается». Не пытается, а именно шантажирует. Но у Дандриджа нет денег. Чем же откупиться от вымогателя? Он открыл конверт и вновь уставился на снимки, изобличающие его порочную натуру. Мисс Боулз. Мисс Боулз. Наверняка это не настоящая ее фамилия. Салли Боулз. Где-то он уже слышал это имя. Ну конечно! Салли Боулз, героиня пьесы «Я – фотоаппарат» ^[16]. Тут и подсказки не требуется. Ах, как его поимели! Причем, если судить по снимкам, поимели не один раз.

Пока Дандридж ломал голову, как ему теперь быть, зазвонил телефон. Дандридж схватил трубку.

– Алло.

– Мистер Дандридж? – осведомился женский голос.

– Я слушаю, – срывающимся голосом проговорил Дандридж.

– Ну, как вам понравились пробные отпечатки?

– Отпечатки? Ах ты дрянь! – завопил Дандридж.

– Можешь звать меня Салли. К чему нам теперь церемонии разводить.

– Что тебе надо?

– Тысячу фунтов… для начала.

– Тысячу? Нет у меня тысячи фунтов!

– Нет – так достань. Это в твоих же интересах, дорогуша.

– Как бы тебя саму не достали! – бушевал Дандрадж. – Вот позвоню в полицию – она тебя из-под земли достанет.

– Только попробуй, – вмешался суровый мужской голос. – Мы те харю-то располосуем. Думаешь, с шелупонью какой разговариваешь? Мы тут все в законе, понял?

Дандридж понял. Как не понять. В трубке снова раздался женский голос:

– Учти: у нас и в полиции свои люди. Стукнешь – нам мигом дадут знать. Так что ищи-ка ты лучше тысячу фунтов.

  36