Нат Парсон наблюдал, как Один исчезает в рядах мертвых, с показным безразличием. Но сердце его отчаянно билось.

Тот голос!

Он услышал его, как и все, — шепот через поле брани — и прижал обе руки к лицу, когда кровь закапала из носа. Это было Слово, пастор чуял его, как бешеный пес чует воду. Он на мгновение решил, что может рехнуться от ужаса и желания.

Теперь Нат мог почти прикоснуться к Слову; оно дрожало вокруг него подобно пробуждению весны, оно звало его золотым голосом…

«Законы — вот сила!»

В десять тысяч раз более мощному, чем все, что Нат испытывал до сих пор, притяжению Слова невозможно было противиться. Кто знает, когда оно наконец вырвется на свободу, какими дарами оно может осыпать верного слугу?

«Мирами, Натаниэль. Чем же еще?»

Он глядел на покорных мертвых, вытянувшихся цепочкой вдоль бесцветного горизонта. Десять тысяч мертвых — и все же странно живых. Натянутые чувства пастора отмечали их бдительность и незрячее спокойствие за кошмарной настороженностью. Он ощущал их единство, видел рябь, что бежала по ним, как ветер по траве. Единый взмах ресниц эхом повторялся в двадцати тысячах пар глаз, стоящих в ужасном Общении.

«На их месте мог быть я», — сказал себе пастор.

Где-то в этих рядах стоит его экзаменатор, тот, кого он знал как Элиаса Рида. Где-то, он не сомневался, Рид помнит о нем. А значит, он, конечно, является частью Общения, имеет право на часть его власти…

Нат шагнул к ним.

Двадцать тысяч пар глаз обратились на него.

Он прошептал:

— Это я. Нат Парсон.

Ничего не случилось. Никто не пошевелился.

Нат сделал еще шаг.

Ваны за его спиной увязли в спорах. Их повышенные голоса доносились до него словно издалека. Гул мертвых оглушал — артиллерия потаенных скрипов и шорохов, словно насекомые ползут по зыбучим пескам.

Он придвинулся ближе.

— Подмастерье? — тихо произнес пастор.

Адам, который притворялся, будто спит у соседнего камня, поднял голову.

Нат улыбнулся, и Адаму показалось, что тот окончательно свихнулся, что лучше бы держаться подальше от своего бывшего хозяина.

Мальчик попятился…

— Нет-нет, — Нат потянулся и схватил его за руку. — Ты мне еще можешь понадобиться, Адам Скаттергуд.

Пастор не упомянул, зачем тот ему может понадобиться, и все же Адам съежился, заглянув ему в глаза. От хозяина ничего не осталось, подумал мальчик. Нат выглядел скорее как один из мертвых, его тусклые, но ужасающе проницательные глаза неотрывно смотрели в точку, которой Адам не видел, а усмешка напоминала оскал бешеного волка.

  148