Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
121 
Дора еще не закончила кормить девочку, когда раздался топот двух пар башмаков у входной двери. Дора аккуратно поправила шаль и уселась на диване поудобнее.
Дверь гостиной отворилась. Даже не глядя, Дора знала, что на пороге стоит Пэйс. За ним виднелся Билли Джон. Оба вежливо остановились в дверях. Билли Джон что-то пробормотал насчет того, что поднимется наверх посмотреть, как там детишки, и его башмаки застучали по лестнице. Пэйс остался и терпеливо ждал, пока жена кончит кормить. Его недавно выглаженная рубашка была испачкана, один рукав разорван по шву и свисал с плеча. Волосы упали на лоб, на щеках была кровь, но, видимо, чужая. Однако в глазах не было торжества, а лишь выражение мертвенной пустоты, которое появилось у него после возвращения с войны. Одно время Дора думала, что оно уже в прошлом. Она ошибалась.
– Если ты уже заканчиваешь, я подгоню экипаж, – натянуто сказал он. Дора кивнула и с нескрываемой грустью посмотрела ему вслед. Салли поагукала младенцу, но ничего не говорила, пока Дора застегивала лиф и собиралась уходить. Потом взяла у нее ребенка и сказала:
– Тебе необходимо кое о чем знать, Дора. Застегивая последние пуговицы, та с удивлением посмотрела на Салли. Хозяйка лавки передала ей Фрэнсис.
– Билли Джон говорит, что у Джо Митчелла имеются документы почти на каждый земельный участок от реки до железной дороги.
Дора смотрела, ничего не понимая. Салли огорченно взглянула на нее:
– Ты ни разу не видела карту? Ваша с Пэйсом усадьба и твоя ферма расположены как раз посередине этого участка.
До Доры сразу дошел смысл услышанного, но она подумала, что, когда будет время, надо все как следует осмыслить, а пока что у нее одна-единственная цель и забота – избавить Пэйса от этого ужасного скорбного взгляда.
Глава 30
Тщетны мечты, и надежды напрасны,
Но если стремишься стать,
Помни, свершений не будет прекрасных,
Коль не умеешь мечтать.
По дороге домой Дора не позволила себе никаких упреков, но Пэйс воспринял ее молчание как неодобрение. Он знал, что Дора не станет его пилить или читать нотации, но ее молчание говорило само за себя. Он понимал, что она думает о нем, но не мог стать таким, каким жена хотела его видеть. Дора знала, за кого выходит замуж. Он дал ей свое имя, ребенок родился в законном браке, а большего она не должна ожидать или требовать.
Но, черт побери, ведь жена ничего и не просила. Дора никогда ни о чем не просила. Она только смотрела на него большими голубыми глазами, и Пэйс чувствовал себя или героем, или ничтожеством. В данную минуту скорее последним. Уж лучше бы она кричала на него. С этим бы он справился.
Пэйс быстро посмотрел на жену в надежде, что та собирается все ему выложить, но встретил только грустный, отсутствующий взгляд. Его мучила пробудившаяся совесть, и он стал смотреть на дорогу.
Что ж, он не собирался просить прощения за то, чего нельзя избежать. Остановив экипаж у дома, Пэйс помог ей сойти.
– Пойду проверю табачные посадки. Я не очень опоздаю к обеду.
Пэйс понимал, что это звучит грубовато, но не мог не обороняться. Он ожидал, что Дора рассердится или обидится, но та лишь слегка дотронулась до его распухшего подбородка, кивнула и поднялась по лестнице. С тем же успехом она могла бы ударить его ножом в сердце.
Пэйс никогда не знал, чего от нее ожидать. Иногда казалось, будто он женат на трех разных женщинах. А поскольку ему приходилось ладить с матерью, с Джози и полным домом служанок, то еще три женщины в лице жены были ему ни к чему. Он все время пребывал в неизвестности – то ли она испугается, рассердится или будет недовольна его поступками. Он не хотел ни того, ни другого, ни третьего.
Выругавшись про себя, Пэйс поставил экипаж в конюшню, выпряг лошадей, почистил ее и насыпал в кормушку овса, потом побрел к табачным посадкам. Надо бы переодеться, но в этом вроде нет особой необходимости. Доре следовало бы побранить его за порванную рубашку, которую она совсем недавно старательно выстирала и выгладила, а у него их было не так уж много. Но она, казалось, даже не заметила этого.
Да какое, черт возьми, это имеет значение? Это его рубашки. Это его дом. Он тратит свои собственные деньги, пусть они принадлежали отцу и Чарли. Она не имеет права что-либо говорить. Дора неглупа и знает это. Ему бы следовало поблагодарить судьбу за то, что его жена умеет держать язык за зубами.
121 
