Особенно,... 
66 
Его провели в огромный зал, где Авенир обычно принимал офицеров, – там стояли скамьи, стол и лежали ковры и шкуры. Генерал появился в широкой шерстяной одежде, украшенной ярко-красной материей из Тира.
– Удачная охота? – спросил он. – Какой добрый ветер принес тебя ко мне?
– Как ты осмеливаешься спать с любовницей моего отца? – крикнул Иевосфей. – Немедленно отправь эту женщину назад.
Авенир окаменел.
– Она вдова. Ты не можешь взять ее, это было бы кровосмешение. В первую очередь она принадлежит мне, – ответил он холодно.
– Отправь ее назад! – повторил Иевосфей.
– Я не мальчик, которому отдают приказания. Я был предан дому Саула, его братьям, его друзьям. Я верно служил тебе. Я мог сдать тебя в руки Давида, я этого не сделал. Но если ты будешь говорить таким тоном из-за этой женщины, я клянусь, что сделаю все, что нужно, для того, чтобы корона Давида засияла над всем Израилем и Иудеей от Дана до Вирсавии!
Вот тогда Иевосфей понял, что с его тщеславием считались до поры до времени; настоящим царем северных племен был Авенир. Он командовал армией, он пользовался доверием старейшин всех племен. Те из слуг, которые знали его отца в последние месяцы его жизни, нашли бы сейчас сходство в чертах отца и сына, и причина была очевидна: Авенир угрожал его короне, как Давид угрожал короне его отца.
Догадался ли Давид о произошедшем между Авениром и царевичем? Он лишь сказал как-то вечером:
– У Иевосфея дела идут плохо.
Спустя два дня Эзер сообщил ему, что два гонца от Авенира просят с ним встречи. Они принесли сообщение:
– Договоримся, и я сделаю все, что могу, чтобы отдать все царство в твои руки.
Давид кивнул головой.
– Я пойду на это, но при условии, – ответил царь, – что он приведет с собой Мелхолу.
Гонцы стояли у двери, когда Давид позвал их:
– Подождите, я отправлю с вами своих гонцов. У меня есть сообщение, которое они должны передать Миханаиму.
Гонцы двух царей отправились в дорогу вместе. Они разговорились и даже подружились.
– Что случилось? – спросил один.
– История с женщинами, – сказал другой. Они начали смеяться, потом задумались.
– Авенир угрожает Иевосфею из-за женщины уйти от него.
– Давид хочет примириться с двумя из-за другой женщины, – сказал первый.
– Женщина – это добыча, – заметил другой.
– Да, но это добыча, которая рождает маленьких царей, – возразил другой.
И они принялись смеяться.
Глава 3
МЕЛХОЛА
Тревога, в которой пребывал Иевосфей, была далеко не напрасной, и очень скоро он в этом убедился.
– Мой царь заплатил за руку Мелхолы выкуп двести крайних плотей филистимлян, – сказал гонец из Хеврона, – и он просит, чтобы Мелхола была ему возвращена. Ты выпил когда-то за этот выкуп. Он просит тебя не опрокинуть вино.
Случай помириться с Давидом и обойти Авенира, казалось, упал с небес. Иевосфей засиял.
– Она поедет с вами, – ответил он.
Он сообщил своей сестре об этом немедленно и приказал, чтобы ее служанки упаковали ее украшения и вещи.
– Что происходит? – спросила разгневанная Мелхола.
– Ты уезжаешь к своему мужу.
– Что ты говоришь? Мой муж здесь, за дверью.
– Я говорю о Давиде. У тебя нет другого мужа, – заявил Иевосфей тоном, не терпящим возражений.
– А хочу ли я за Давида? А разве ты не царь? – крикнула Мелхола. – Это мой отец отдал меня Фалтию.
– Ну и что? Я тебя возвращаю Давиду!
Открылась дверь, протиснулся Фалтий и бросился в ноги Иевосфею.
– Я тебя умоляю, – рыдал он, – не отнимай моей жены! Пусть Господь дарует тебе свою милость! Но не отнимай у меня мою жену!
Иевосфей приказал стражникам поднять несчастного мужа и выставить его за дверь. В конце концов, эти демонстрации супружеской верности начинали его раздражать! Он повернулся к своей сестре:
– Что касается тебя, то ты уедешь, даже если мне придется заковать тебя в цепи! Твой выкуп уплачен.
В зале царила суета, стражники, уводящие кричавшего Фалтия, служанки, бросающие сумки к ногам Мелхолы, офицеры, пришедшие узнать, как поступить с пойманными разбойниками, когда вошел Авенир.
– Чего ты хочешь? – спросил Иевосфей.
– Я жду Мелхолу, чтобы проводить ее, – ответил Авенир.
– Я уже снарядил эскорт, – сказал Иевосфей.
– Ее буду провожать я, – сухим тоном сказал Авенир.
Лицо Иевосфея омрачилось. Авенир сам хотел стать символом перемирия с Давидом! Радость Иевосфея была короткой.
66 
