ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>




  106  

– Если мне будет дозволено, Луций Лициний, то я задам вопрос: собираетесь ли вы создавать такую quaestio в самом городе Риме, а если да, то будет ли она заниматься не только римлянами, но и латинянами?

– В Риме будет учреждена одиннадцатая по счету quaestio, – торжественно ответил Красс Оратор. – Латинянами в ней будут заниматься отдельно. Что касается Рима, то я, однако, должен подчеркнуть, что здесь не обнаружено такого наплыва ложных деклараций. При этом мы собираемся учредить следственный суд и здесь, поскольку в городе наверняка есть немало включенных в списки граждан, которые при внимательном рассмотрении таковыми не окажутся.

– Благодарю, Луций Лициний. – Скавр сел.

Красс Оратор был полностью обескуражен; если он и питал сперва надежду, что загипнотизирует присутствующих своими ораторскими периодами, то теперь она была перечеркнута. Речь превратилась в ответы на вопросы.

Прежде чем он смог продолжить выступление, вскочил Квинт Лутаций Катул Цезарь, что лишний раз подтвердило, что сенат не расположен сегодня к выслушиванию блестящих речей.

– Могу я задать вопрос? – скромно молвил Катул Цезарь.

Красс Оратор вздохнул.

– Вопрос может задать любой, даже тот, кто еще не обрел право выступать. Чувствуй себя свободно, ни в чем не сомневайся, приглашаю тебя! Пользуйся моей добротой!

– Предусматривает ли lex Lucinia Mucia какие-либо санкции, или определение наказания отдается на усмотрение судей?

– Не знаю, поверишь ли ты мне, Квинт Лутаций, но я как раз собирался перейти к этой теме! – Красс Оратор определенно терял терпение. – Новый закон предусматривает вполне конкретные санкции. Прежде всего, все лжеграждане, обманом внесшие свои имена в цензовые списки при последней переписи, будут подвергнуты порке толстым кнутом. Имя виновного будет занесено в черный список, чтобы ни он, ни его потомки никогда не могли претендовать на гражданство. Штраф составит сорок тысяч сестерциев. Если лжегражданин поселился в городе или местности, на жителей которых распространяется римское или латинское право, он и его родственники подлежат выселению на землю предков. Лишь в этом смысле закон можно считать репрессивным. Люди, не обладающие гражданством, но не фальсифицирующие своего статуса, наказанию не подлежат и остаются жить там, где живут.

– А как же те, кто фальсифицирующие статус не на последней переписи, а ранее? – спросил Сципион Назика-старший.

– Их не подвергнут телесному наказанию и штрафу, Публий Корнелий. Однако они будут внесены в списки и изгнаны из римского или латинского пункта проживания.

– А если человек не в состоянии уплатить штраф? – спросил верховный понтифик Гней Домиций Агенобарб.

– Он будет отдан в долговое рабство римскому государству не менее, чем на семь лет.

Гай Марий снова вскочил.

– Можно мне высказаться, Луций Лициний? Красс Оратор воздел руки к потолку.

– О, почему бы и нет, Гай Марий? Если ты только сможешь говорить и тебя не станут прерывать все присутствующие, а также их дяди!

Друз наблюдал за Марием, пока тот шествовал от своего места к середине зала. Сердце – орган, которому полагалось отмереть вместе с гибелью жены, – отчаянно заколотилось у него в груди. Вот она, последняя надежда! «О, Гай Марий, пусть я о тебе и невысокого мнения, – молил Друз про себя, – но скажи сейчас то, что сказал бы я, будь у меня право выступить! На тебя одного уповаю!»

– Не сомневаюсь, – веско начал Марий, – что нам предлагается продуманный законопроект. Иного и не следовало ожидать от двоих наших уважаемых законников. Ему недостает одного усовершенствования, чтобы претендовать на безупречность, – положение о награде любому, кто сообщит необходимые суду сведения. Да, закон чудесен! Но справедлив ли он? Не следует ли нам озаботиться этим впереди всего остального? Скажу больше: так ли мы самонадеянны, так ли близоруки, действительно ли воображаем себя настолько могущественными, чтобы карать ослушников, как того требует данный закон? Судя по выступлению Луция Лициния – не относящемуся, увы, к лучшим его речам – так называемых лжеграждан наберется многие тысячи по всей территории от границ Цизальпийской Галлии до Бруттия и Калабрии. Все эти люди полагают, что заслужили право на равных участвовать во внутренних делах и управлении Римом, – пошли бы они иначе на риск ложного декларирования гражданства? Любому в Италии ведомо, что влечет за собой разоблачение такого поступка: порка, лишение прав состояния, штраф, хотя обыкновенно в отношении одного нарушителя ограничивались чем-то одним.

  106