Особенно,... 
142 
– Но монарх как раз воплощает все то, о чем ты говорил, Луций Корнелий, – возразил Оробаз.
– Цари считают себя ближе к богам, чем все прочие люди, – ответил Сулла. – Некоторые даже мнят себя богами. Цари сосут соки из страны. Рим заставляет римлян служить стране.
Оробаз поднял руки:
– Я не могу понять тебя, Луций Корнелий.
– Тогда давайте перейдем к цели нашей встречи, о Оробаз. Это исторический момент. От имени Рима я предлагаю вам заключить договор: все земли к востоку от Евфрата остаются в ведении царя Парфянского; все земли к западу от Евфрата – под римским протекторатом и управляются людьми, действующими от имени Рима.
Оробаз поднял свои косматые седые брови:
– Ты имеешь в виду, Луций Корнелий, что Рим желает править всеми государствами к западу от Евфрата? Что Рим может сместить правителей Сирии, Понта, Каппадокии, Коммагена и других?
– Вовсе нет, о Оробаз. Рим желает стабильности для земель к западу от Евфрата. Мы не допустим чтобы правители одних стран расширяли свои владения за счет других, и защитим незыблемость границ. Знаете ли вы, зачем я здесь?
– Не вполне, Луций Корнелий. Мы получили сведения от нашего вассала, царя Тиграна, что ты идешь на него со своей армией. Но мы так и не поняли, почему тогда твоя армия не предприняла никаких действий. Не мог бы ты объяснить нам все это?
– Рим намерен поддерживать статус кво в Малой Азии и очень озабочен тем, что некоторые правители на востоке, пренебрегая репутацией своего государства, посягают на независимость других. Царь Митридат Понтийский имеет виды на Каппадокию и другие области Анатолии, включая Киликию, которая добровольно отдала свою судьбу в руки Рима. Но ваш вассал Тигран поддержал Митридата и напал на Каппадокию, – ответил Сулла, не обращая внимания на протесты Тиграна.
– Я слышал об этом, – проронил Оробаз.
– Я верю, что немногое ускользает от внимания царя Парфянского и его сатрапов, о Оробаз! Однако, сделав за царя Митридата эту грязную работу и вернувшись в Армению, царь Тигран больше не нарушал границ своих владений. Моей печальной обязанностью стало выдворение царя Понтийского из Каппадокии. Однако я не мог счесть свой долг выполненным, пока не увиделся с царем Тиграном. Поэтому я вышел из Эзебии Мазаки для встречи с ним.
– С целой армией?
– Конечно! Дорога неизвестна мне, и просто ради предосторожности я вынужден был обезопасить себя. Мои солдаты очень дисциплинированы, и на всем пути никого не убивали, не грабили, не разрушали и даже не топтали поля. Всю провизию мы покупали. Моя армия – это моя охрана. Я дорожу своей жизнью, о Оробаз. Моя карьера еще не достигла зенита; я поднимусь выше. Поэтому и Рим, и я сам вынужден принять меры для моей охраны.
Оробаз дал знак, что хочет говорить:
– При мне находится один халдей, Набополассар, астролог и прорицатель. Позволь ему поглядеть на твое лицо и твою руку: мы хотим проверить, действительно ли ты такой великий человек. Мы, в Селевкии-на-Тигре, верим каждому его слову.
– Пусть ваш прорицатель изучает мои ладонь и лицо сколько угодно! Желаете проделать это немедленно? Прямо здесь или мне надо идти куда-то? – безразлично пожал плечами Сулла.
– Оставайся на месте. Набополассар сам подойдет к тебе, – он сделал знак.
От толпы парфян отделился человек, одетый и выглядевший так же, как и остальные, прошел к подиуму, протянул руку, взял правую ладонь римлянина и долго что-то бормотал, водя по ней пальцам. Затем пристально поглядел в лицо Суллы. Проделав эти манипуляции, он стал пятиться, пока не сошел с подиума и не достиг рядов сидящих парфян, и только тут повернулся спиной к возвышению.
Речь прорицателя длилась несколько минут. Оробаз и сидящие рядом слушали внимательно, но с бесстрастными лицами. Наконец, Набополассар снова обернулся к Сулле, склонился до земли и бесследно исчез в толпе.
Сердце Суллы подскочило и застучало от радости: халдей поклонился ему, как великому человеку, как царю.
– Набополассар сказал, – проговорил Оробаз с новыми нотками в голосе, – что ты величайший из людей, что никто не может соперничать с тобой в течение твой жизни на всем пространстве от реки Инд до Западного океана. Он рискует своей головой, поставив тебя даже выше великого царя Парфянского. Поэтому мы верим ему.
– Можно продолжать переговоры? – спросил Сулла, не меняя позы и тона, хотя даже Тигран теперь взирал на него с благоговением.
142 
