ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  66  

Торвен и Пин-эр переглянулись в недоумении. Китаянка колебалась: приветствовать князя книксеном, разученным в Париже, или лучше не надо? Зануда, втайне нервничая, принял официальный вид: грудь колесом, каблуки вместе, на лице – вежливая маска.

– Какие пленные? О чем вы?!

В следующую секунду память догнала его. 1813 год, октябрь. Вечер у походного костра. Тогда, в бликах пламени, бледное лицо Волмонтовича выглядело пепельным. А потом князь снял черные окуляры…

Торвена пробрал озноб.

«Вы, кажется, датчане? По поводу пленных?.. Я уже расстрелял эту сволочь…»

– О, у нас гости! – до князя, кажется, лишь сейчас дошло, кто перед ним. – Рад видеть всех в добром здравии. Что привело вас в это логово тирании?

Странное дело: сколько лет знакомы, а Зануда все не мог привыкнуть ни к мрачному юмору поляка, ни к самому Казимиру Волмонтовичу как явлению природы.

– Не время веселиться, – он решил брать быка за рога. – Эминент в Петербурге! Не знаете, где сейчас полковник? Вам грозит опасность…

– Да-да, полковник…

Волмонтович в задумчивости прошелся от стены до стены. Резко остановился, щелкнув пальцами на манер испанских кастаньет. Качнулся с пятки на носок.

– Полковник отправился на рекогносцировку.

– Простите?

Известие об Эминенте князь явно пропустил мимо ушей. Это было совсем не похоже на осторожного, предусмотрительного Волмонтовича.

– Располагайтесь!

Широким жестом пригласив гостей в апартаменты, князь убрел куда-то в глубь квартиры. Торвен последовал за ним. В гостиной князя не обнаружилось.

– Подождем, – вздохнул Зануда. – Я все-таки надеюсь получить вразумительный ответ.

Пин-эр с сомнением покачала головой, но все же присела на обтянутый набивным шелком диванчик у окна. Торвен выбрал место за столом – с таким расчетом, чтобы видеть входную дверь. Он покосился на китаянку – та сидела как на иголках.

В глазах девушки читалась тревога.

– А, вот вы где!

За время отсутствия Волмонтович успел облачиться в новехонькую шинель. На голове его красовался шелковый цилиндр – такой высоченный, что ловкий фокусник спрятал бы туда двух-трех кроликов и голубку в придачу. Без привычного черного плаща князь выглядел незнакомцем. В руках он нес два ларца, которые с грохотом водрузил на стол.

– Пардон, меня ждут дела. Нет-нет, сидите!

– Мне необходимо увидеться с гере Эрстедом!

– Так ждите его здесь.

В первом ларце обнаружилась пара пистолетов незнакомой Торвену системы. Князь взял оба, отошел к стене и замер – словно раздумывал, как половчее спрятать оружие под шинелью.

– Вы уверены, что полковник скоро вернется?

– А? – Черные окуляры неприятно сверкнули. – Разумеется, вернется. Если только не уплывет за угрями в Америку…

Не договорив, князь шагнул к столу так стремительно, что Зануда вздрогнул. Однако Волмонтович всего лишь вернул пистолеты на место. Пробормотав: «Ясна панна!» – он сорвал с головы цилиндр и церемонно раскланялся перед Пин-эр. В ответ с губ китаянки слетел тихий стон; точнее, жалобное поскуливание. Но девушка взяла себя в руки. Встав, она старательно изобразила книксен.

– Ваша супруга – ангел, пан Торвен! Мои поздравления!

– Благодарю…

«Откуда вы знаете, что я записал фрекен Пин-эр своей женой?!» – хотел спросить Зануда. И не спросил. Поведение Волмонтовича не располагало к логической беседе.

– Прошу прощения, ваше сиятельство, – он сделался до оскомины вежлив. – Вы здоровы? Может быть, подошло время лечения электричеством?

– Я? Нездоров?

Волмонтович с изумлением воззрился на доброжелателя. Даже окуляры снял, что случалось с ним редко. В глазах князя клубился туман, заволакивая взгляд бессмысленной мутью.

– Нет, вы только послушайте! Я нездоров!

Князь расхохотался. Смех его напоминал карканье вороны. Швырнув цилиндр на стол, он чуть ли не бегом пересек комнату и остановился у окна, спиной к гостям. Торвен замялся, не зная, как продолжить разговор, и в его ладонь лег сложенный вчетверо лист бумаги.

Стараясь не шуршать, он развернул записку.

«Chien – terreur. Prince – malheur».[36]

Флюидического «пса», который, если верить рассказу Эрстеда, был заключен в девушке, Торвен воспринимал скорее как метафору. Однако сомневаться в чуткости китаянки не следовало. «Метафора» чуяла беду. Что же стряслось с князем?!

– У меня болит сердце, пан Торвен.

Волмонтович смотрел на него в упор. Прятать записку было поздно. Но князь, кажется, не интересовался чужой перепиской.


  66